Зима в раю - [2]
Но что сделано, то сделано, да и времени предаваться сожалениям у нас совершенно не было, ибо последующие несколько месяцев мы провели в бешеной активности: договаривались о продаже собственной фермы в Шотландии; получали разрешения на иммиграцию в испанском консульстве; заверяли у нотариуса свои характеристики, затребованные испанской армией, которая «во имя национальной безопасности» обязана была проверять каждого иностранца, высаживающегося на острове; вели бесконечные споры о том, что из вещей брать, а что не брать на Майорку; а также наносили прощальные визиты родственникам и друзьям.
Два наших сына, Сэнди и Чарли (восемнадцати и двенадцати лет), должны были приехать несколько недель спустя, когда мы, по нашим расчетам, подготовим дом. И хотя мы не могли избавиться от тревожных мыслей о том, как мальчики воспримут столь кардинальную перемену в жизни, обратного пути уже не было. Мы перешли Рубикон – к худу ли, к добру ли…
Подобно многим нашим соотечественникам, на родине мы часто проводили темные зимние вечера в мечтах о том, что когда-нибудь, в один прекрасный день, сменим тяготы фермерской жизни (выращивание урожая и разведение скота) в суровом климате Шотландии на аналогичные (неведомые, но, несомненно, куда более привлекательные) трудности в Испании… когда-нибудь, когда сыновья вырастут и станут самостоятельными… когда-нибудь, когда мы сможем позволить себе пойти на такой риск… когда-нибудь, когда у нас будет время как следует выучить испанский… словом, когда-нибудь потом.
Скорее всего, этот прекрасный день так никогда бы и не наступил, если бы не случай, который привел нас на ферму «Кас-Майорал» во время летнего отпуска на Майорке.
Мы ехали на север из торгового городка Андрач. И, желая спастись от палящего зноя побережья, свернули на дорогу, которая шла в нужную нам деревню Капделла через прохладные горы. Но вместо этого уникальные штурманские способности Элли привели нас в долину, которой даже не было на карте. В результате нам пришлось катиться по узкой грунтовке, вьющейся между прокаленными на солнце каменными заборами, которые ограждали маленькие поля с миндальными деревьями, чьи паукообразные ветви и редкая листва создавали пористый полог, укрывающий от яростного июльского солнца тощих длинноухих овечек. Они лежали под древними искривленными стволами и часто дышали. Дорожка была такой узкой, что машина едва помещалась на ней, и к тому времени, когда мы осознали ошибку, у меня оставалась незавидная альтернатива: либо ехать дальше в надежде отыскать место для разворота, либо задним ходом возвращаться к съезду с главной дороги. Я решил ехать дальше… и дальше… и еще дальше…
– Когда же ты, наконец, научишься читать карту? – разразился я гневной тирадой. – Подумать только, в этих местах вообще всего одна настоящая дорога, и тем не менее ты умудрилась потерять ее и завести нас на эту богом забытую ослиную тропу. Я уже не раз говорил это и повторю снова: лучше уж я сам буду смотреть карту прямо за рулем, так даже безопаснее. – Жара давала себя знать, и, кроме того, тема увлекла меня. – Эх, Элли, вечно ты всё путаешь! А ведь читать карту совсем нетрудно! Нужно просто смотреть в оба и быть наблюдательным, только и всего!
Жена в ответ лишь молча улыбалась.
Я ехал вперед, ругая палящее солнце. Из сухих пучков жалкой растительности, которая скреблась о бока машины хрупкой, безжизненной листвой, поднимался и опадал в раскаленном, как печка, воздухе стрекот кузнечиков.
– В той большой стене есть открытые ворота – вон там, впереди, левее, – указала Элли через несколько минут. – Можешь развернуться там.
– Да вижу, вижу! – отмахнулся я и резко затормозил, проехав тем не менее мимо ворот ярдов десять.
Элли позволила себе легкую усмешку.
– Посмотри-ка на эту табличку, – сказала она, когда я задним ходом выруливал к месту для разворота.
– Какую еще табличку?
– Вот эту, на воротах, в которые ты только что въехал, наблюдательный ты мой.
Благоразумно промолчав, я оглянулся и увидел крупные буквы, гласившие: «SE VENDE».
– А-а… Ну, продается, – пожал я плечами. – И что с того? Наверняка это один из тех крошечных участков размером с почтовую марку, где нет ничего, кроме пары чахлых деревьев да полуразрушенной каменной хижины в углу. Мы таких уже с полсотни миновали, пока тащились по этой проклятой тропе. Давай поскорее убираться отсюда, а то расплавимся от жары.
– То есть ты не заметил дом?
– Что-что?
– Я говорю: разве ты не увидел дом?
– Какой еще дом?
– Большой белый фермерский дом прямо среди фруктового сада. Его нельзя было не заметить. Он же был прямо перед нами, всего в сотне ярдов, когда мы только что поворачивали. Эти ворота ведут как раз к нему. Дом находится за ними. Понимаешь?
Я откашлялся.
– А, тот дом. Да, очень миленький. Ну ладно, давай возвращаться на дорогу, которая ведет в Капделлу.
– Нет, подожди, – не отступала Элли. – В саду какая-то женщина поливает цветы. Давай подойдем к ней и попросим, чтобы нам показали ферму. Она же продается, так почему бы не посмотреть?
Я попробовал было возражать, напирая на то, что никакого смысла в этом все равно нет и мы только зря отнимем у бедной женщины время, но Элли, не слушая меня, вышла из машины. Всего через минуту-другую она уже увлеченно беседовала с незнакомкой посредством коротких испанских фраз, состоявших из одного или двух слов.
Вторая книга мемуаров академика И. М. Майского — советского государственного деятеля, занимавшего ряд дипломатических постов в предвоенные и военные годы, в том числе — представителя СССР в Лондонском комитете по невмешательству в испанские дела, посла СССР в Англии, участвовавшего в конференциях союзников в годы войны, а в послевоенные годы ставшего заместителем народного комиссара иностранных дел, посвящена одному из самых драматических периодов в истории СССР и всей Европы — периоду подготовки второй мировой войны.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во время Крымской войны (1854-1856 гг.) Николай I назначил А. С. Меншикова главнокомандующим над военными сухопутными и морскими силами в Крыму. Неудачи на Альме, под Балаклавой, Инкерманом и Севастополем заставили Николая I усомниться в полководческих талантах своего главнокомандующего, и в феврале 1855 года Меншикова освобождают от всех должностей с оставлением в звании генерал-адъютанта и члена Государственного совета, а в апреле 1856-го его окончательно отправляют в отставку. Умер А. С. Меншиков 19 апреля 1869 года на 73-м году жизни.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Анна Евдокимовна Лабзина - дочь надворного советника Евдокима Яковлевича Яковлева, во втором браке замужем за А.Ф.Лабзиным. основателем масонской ложи и вице-президентом Академии художеств. В своих воспоминаниях она откровенно и бесхитростно описывает картину деревенского быта небогатой средней дворянской семьи, обрисовывает свою внутреннюю жизнь, останавливаясь преимущественно на изложении своих и чужих рассуждений. В книге приведены также выдержки из дневника А.Е.Лабзиной 1818 года. С бытовой точки зрения ее воспоминания ценны как памятник давно минувшей эпохи, как материал для истории русской культуры середины XVIII века.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
Увлекательный документальный роман об истории и культуре Византийской империи, часть провинций которой некогда располагалась на территории современной Турции.
Париж — это город, в котором история просвечивает сквозь время. Это город встреч и вдохновения, место неспешности и бурных поворотов судьбы. Дмитрий Якушкин, несколько лет проработавший в столице Франции корреспондентом информационного агентства, предлагает свой особый взгляд на город. Книга представляет избранные зарисовки парижской жизни, увиденной глазами человека, который общался с Ф. Миттераном, Г. Грином, Э. Ионеско, Ж. Волински и многими другими знаменитостями Франции.