Зима стальных метелей - [53]

— Тогда их завтра всех к вечеру угробят. И даже не похоронят. Будут, как под Синявино, прямо по трупам наступать. Нет, надо дать им лишний шанс, — отвечаю.

А комиссар-то рядом стоял, наш разговор не весь понял, но что я из НКВД сообразил. И тихонечко в сторону уполз. Нет, ну не в парадной же форме мне на фронт было идти? А портянки наматывать я так и не научился…

У многих эти последние дни сентября были лучшими в их жизни. Еды было полно, девушки были милы и отзывчивы, и даже серое балтийское небо было слегка голубым. Наша команда вернулась в город, в здание управления пограничных войск. Мы там воплощали видения снов, так живут все, кто умрет все равно.

Я с Меркулова и Михеева взял слово, что они Ленку не бросят, если со мной что случится. Хомячки обиженно прятались в бескрайних коридорах, оставляя на столах еду и чай. Ладно, нельзя быть хорошим для всех, кто-то всегда будет недоволен. И утром первого октября на дежурной машине райкома капитан Синицын, в парадной форме НКВД и шинели из генеральского сукна выехал на фронт. На войну.

Документы меня вполне устраивали, много было в частях надзирателей и доглядчиков. Ну, в шестой бригаде будет одним больше. Двумя — командир заградительного отряда Снегирев тоже в бригаде остался. Он про золото не знает, ему мне на совесть давить нечем. Вот он и решил повоевать за компанию. Эх….

Представился командиру бригады по всей форме. Со Снегиревым договорился — сводный взвод — его, отделение снайперов — мое. А потом снял шинельку — жалко мне ее пачкать, больше такой уже нигде не достать, не пошить, раздел товарища майора до белья, наши мундиры парадные свернул, и с машиной в штаб отправил. Адрес водителю знакомый, а там люди добрые все приберут. Сами натянули брезентовые штаны, куртки с капюшонами, на ноги — сапоги обрезанные. Здесь война — выделываться не перед кем. Я свое отделение пристроил между первой и второй ротами ударного батальона ДНО.

И тут комиссар полез в кузов грузовика, ну, чисто Ленин на броневике, как это, блин, им всем в душу-то запало навсегда.

— Привет вам, братья-смертники. Немногие из нас вернуться с этих унылых равнин. Но смертью своей мы докажем истинное величие настоящей арийской крови, ибо мы — стража Севера, наследники викингов Гардарики. И любого чужака на нашей земле ждет только одно — смерть!

Это не комиссар говорит, я просто решил приколоться, а все ко мне развернулись, и слушают вполне серьезно. Изя на меня озабоченно косится. Я что, опять где-то допустил ошибку? Как тут все сложно…

— Мы не просим пощады и не даем ее! — резко сворачиваю свое выступление. — Ура!

— Ура!

Ну вот, митинг и провели. А потом нас построили в походную колонну, в ее хвосте пристроились три грузовичка, по приказу генерала Жукова к бригаде были прикомандированы два взвода стрелков из отдельного пулеметного батальона. Ликвидаторы, если кто не понял. Будут нам в спину стрелять при попытке отступления. Всего на фронте у Гоши таких пулеметчиков было целых семь батальонов. Чтобы помнили солдаты и матросы, что родину мало любить, ее иногда надо и защищать. А кто забудет — тому очередь из пулемета.

Что-то мне это не понравилось.

И пошли мы вперед. Тишина кругом, веселится морская пехота, делится впечатлениями. Я не буду, это моя личная жизнь, пусть она ей и останется. Но мне было очень хорошо. Что это за серебряный силуэт в облаках? «Рама», черт побери.

— Рассредоточиваемся, передай по цепи! Все в лес! Бегом!

Три батальона, два морской пехоты и ополченский успели команду выполнить, а головной с командирами и арьергард на грузовиках остались на дороге. Не берусь определить калибр и тип орудий, но через десять минут обстрела одним батальоном в бригаде стало меньше.

— По пулеметчикам — беглый огонь по готовности, — принимаю решение.

Снайпера — бойцы особенные. Цель указана — она в зоне видимости, значит, будет уничтожена. Защелкали выстрелы, залязгали затворы. Внутривидовая борьба — оно самая жестокая. Здесь нет места жалости. Убей ближнего, и не забудь о дальнем, ибо он приблизится, и убьет тебя….

Собрали оружие, документы погибших, тела сложили в штабель, хоронить времени не было. Где же наше воздушное прикрытие, где сталинские соколы? Ведь на одном только Балтийском флоте 280 самолетов, из них 160 истребителей, что же никто эту «Раму» не прогнал? Ее даже сбивать не нужно, просто не давай ей висеть над дорогой. А еще здесь болтается 7ой авиакорпус, еще 300 самолетов. Где? Глупых вопросов, типа, кто виноват — не задаю, сам ответ знаю — педерасты гнойные.

К вечеру дошагали и сразу получили боевую задачу — выбить немцев из первой траншеи. А почему не из всех? Почему бы нам не пойти маршем на Берлин? Нет препятствий для героев.

Первым делом всем ротным напомнил — не разгибаться. И не курить. Снайпера на позиции вышли. Пора.

— Сейчас мы пойдем в атаку, — говорю морпехам. — Атака будет ложной. После первого же выстрела — ложимся. Но обратно не отходим. Пусть по нам стреляют, посмотрим, как у них с патронами. Раз лежать будем долго, место выбирайте лучше, в лужу не падайте. Гранат берем много, если подползем близко, будет первой пехотной дивизии вермахта сюрприз.