Зима стальных метелей - [17]

Танки достать не удалось. Весь двор Кировского завода был забит отремонтированными КВ-1 и КВ-2. Но их распределял непосредственно военный совет фронта. А им было мало дел до проблем обычной армии, на Балтике погибал флот… Самый могучий флот товарища Сталина. Перед Смольным и адмиралтейством стояла труднейшая задача — объяснить катастрофическую убыль кораблей, при полном отсутствии противника.

У немцев на Балтике не было ни одного боевого корабля….

Наши моряки просто тонули на минах.

А в Смольном никто не хотел отвечать.

Руководству фронта была нужна победа и ее цена их не интересовала. Город был забит войсками и оружием, сеть железных и автомобильных дорог позволяла легко маневрировать частями, все замечательно, кроме результата. Двадцать восьмого августа немцы заняли Тосно и Саблино. Без боя, их никто не оборонял. Некому было.

Загрузив в кузов уже почти нашей полуторки тысячу лопат, наша командирская тройка поехала спасать дивизию. И какого черта их выдернули из Шлиссельбурга? Город старый, половина домов из гранита, не хуже любого ДОТа, озеро обеспечивает бесперебойное снабжение боеприпасами и продовольствием, воюй, уничтожай врага на подготовленном рубеже обороны.

Нет же, надо продемонстрировать Москве активность и войска погнали в очередное наступление. Три месяца идет война, а командование ничему так и не научилось. Венец стратегической мысли — штыковая атака в полный рост с воплем: «Ура! За Сталина!». Правда народ, в основном, просто матом кроет для бодрости духа, ну да ладно. Только есть такая характеристика — плотность огня, и крик на нее не действует. Под грамотно организованным пулеметным огнем пехотный батальон пробегает триста метров, а затем исчезает, переходя в разряд «невозвратимые потери». Был батальон — и не стало. Кончился. На сколько хватит дивизии? Скоро узнаем.

Приехали в полупустой город. Меркулов, чувствуя свою вину за упущенного курьера, понуро смотрел в землю.

— Эй, это война, брат-храбрец. На ней всякое бывает. Не вышло — плюнь и забудь, надо жить дальше. Что у тебя с бронеавтомобилем? — перехожу я на другую тему.

Меркулов повеселел. Нашел он старичка оружейника, и то ему за небольшое вознаграждение совершил маленькое чудо — засунул в башню вместо немецкого пулемета старенькое орудие Гочкиса. Вполне приличного калибра — 57 мм. Только здесь была одна неприятность. Снарядов к нему было всего сто двадцать штук, и все. Как хочешь, так и воюй. Можешь сразу расстрелять, а можешь экономить — дело хозяйское.

Астахов полез осваивать орудие, педали нажимать, Меркулов — заряжающий, мне место водителя-механика досталось, рычаги дергать не сложно. Отделение разведки раздобыло еще одну полуторку, и, забив обе машины до отказа патронами и продуктами, наша небольшая колонна поехала искать первую дивизию НКВД.

— Золото мы в недостроенном блиндаже на берегу сложили, снизу и сверху брезент, потом галькой засыпали, и дверь камнями завалили. А по берегу таблички расставили: «Осторожно! Минное поле», — сообщил мне Меркулов.

— Молодцы, — одобрил я их выдумку. — И надежно, и под руками.

А километров через двадцать уже стали слышны взрывы мин, и мы снова приехали на войну.

Искать командование под огнем мне не хотелось. Увидев в зарослях кустарника зеленые фуражки, я уверенно направил к ним наш грозный броневичок.

— Эй, братья-славяне! — кричу во весь голос. — Сейчас мы за холмик выедем и пулеметчиков на себя отвлечем! А вы уж добегите за это время до минометов и убейте этих педерастов до самой смерти! За мной!

Люк захлопнул, и погнал технику вперед по сильно пересеченной местности. Заезд на неопределенную дистанцию — пока не сожгут.

— Паша! Кричу, не подведи нас с Меркуловым и свой гребаный комсомол и лично товарища Сталина! Стреляй!

И торможу. И перестаю видеть и слышать. Все дымом затянуло, снаряды, наверное, еще с царских времен на складе лежали. Люк открываю, а Астахов как с цепи сорвался.

— Снаряд! Снаряд! Снаряд!

А у нас их в зарядном отсеке тридцать шесть штук, больше не влезло, остальные, правда, недалеко, в одной из машин. Кстати, у меня ведь тоже пулемет есть, мелькнула мысль, а пальцы уже сами давили на спуск, и наш броневичок стал похож на маленький, но исправно действующий вулкан — весь в дыму и огне. Пограничники пристроились рядом, их оказалось неожиданно много, и среди зеленых фуражек мы поехали узнавать, кто там нас так не любит.

По грунтовой дороге, выбрасывая сизые клубы дыма, пытались удрать два грузовика. Дергаю Астахова за ногу, чисто для привлечения его внимания.

— Не стреляй, там мины!

И начинаю побеждать их маневром, как завещал нам великий Чингисхан в своем бессмертном шедевре литературы «Краткий курс истории ВКП(б)». Броневичку дорога не нужна, поэтому я, смело снося кусты, повел БМ-10 наперерез. Просто встали на дороге, немцы попытались нас объехать и застряли на обочине. Посыпались горохом из кузова, а тут и бойцы подоспели.

— Пленных не брать! — кричу. — За братьев наших, что на земле мертвые лежат пора посчитаться. Смерть за смерть!

Народ и так здесь подобрался не самый добрый, нас, пограничников, никто не любит. Так что мои призывы были услышаны. Перекололи их всех штыками сходу.