Зима - [73]

Ворчу сама на себя и мчусь к шкафу, вытаскивая аккуратно сложенные джинсы и светло-серый свитер. На ходу засовывая руки в рукава пальто, хватаю шапку, перчатки и иду ему навстречу. Закрывая дверь, обращаю внимание, что плакат с фильм о Вайомингском Потрошителе все еще на месте. Кто-то подрисовал маньяку усы как у Гитлера. Игнорирую это и сбегаю вниз по лестнице. Телефон гудит, стоит мне выйти из здания.

Люк: Прости, если разбудил, Эв. Это плохая идея, наверное. Я позвоню завтра. Возвращайся в постель.

— Ты немного опоздал с этим, — говорю я. Люк который уже почти сел в «Фастбэк», останавливается.

Снег скрадывает мои шаги, и он, вероятно, не слышал, как я подошла. Его щеки покраснели, глаза невероятно светятся в темноте. Он улыбается, уголки губ медленно ползут вверх.

— Я пришел извиниться.

— За то, что целовал меня посреди оживленного бара?

Он шаркает краешком ботинка по снегу.

— Ага, я так думаю. Я немного увлекся, как обычно, когда нахожусь в такой атмосфере.

— Так для тебя обычное дело — вот так делиться «Джеком» с девушкой на своих выступлениях, да? — Эта мысль заставляет меня почувствовать себя ужасно. Зря я об этом подумала.

Люк мягко рассмеялся.

— Нет. Никогда. Только с тобой.

Между нами возникает тяжелая тишина, я пытаюсь осмыслить его слова. В конце концов, он говорит:

— Так как наш семидневный запрет на общение был вроде как нарушен и снят, я также пришел сказать тебе, что я нашел кое-что, когда был в Брейке. То есть, не я, но неважно. Думаю, ты должна знать.

— В доме моих родителей?

— Нет. — Его взгляд на мгновение смотрит куда-то в дальнюю точку. — Там ничего не было. Только… Воспоминания.

— Ты помнишь это место?

Люк грустно улыбается.

— Я помню, как меня вырвало в саду. А ты, конечно, выглядывала в окно.

— О. Да. — Это не то, о чем можно легко забыть. У меня была истерика. — Я просто подумала, может, папа… Приводил тебя к себе ну или что-то в этом роде.

Люк слегка качает головой.

— Нет. Обычно мы где-нибудь обедали. Твой отец знал, что я обожал молочные коктейли.

— Да, он раньше и меня водил туда из-за коктейлей. — Почему папа никогда не водил нас вместе? Неужели Люк был настолько пропащим ребенком? Я попыталась выбросить из головы смутившую меня мысль, но она не уходит. Люк выглядит так, будто ему тоже неловко.

— Слушай, на вокзал Брейквотер было подброшено видео. Это важно, Эвери. Похоже, кто-то еще был с твоим отцом и теми людьми в день, когда он умер.

— Видео?

Люк кивает и на секунду мне кажется, что он снова улыбнется.

— Мне пока не рассказали, что на нем, но там точно был пятый человек.

— Кто-то еще? — Земля уходит из-под моих ног. В тот день, когда умер папа, на складе был еще кто-то. Другой человек, человек, который до сих пор жив? Было всего четыре тела. Так сказали, было четыре мертвых тела, а теперь Люк говорит, что существовал кто-то еще, свидетель, который видел, что произошло? Я открываю и закрываю рот в попытках что-то сказать, но не выходит произнести ни звука.

— Я знаю, в это трудно поверить. — Люк делает шаг ко мне, я резко отступаю на два. То, чего мне действительно хочется — это развернуться и скрыться за дверью, запереться в квартире и мерить шагами комнату, пытаясь понять, что же это значит. Вместо этого я сжимаю руки, на которых надеты перчатки, в кулаки, понимая, что я смогу выяснить что-либо стоящее, только если возьму себя в руки и успокоюсь.

— Расскажи мне все.

— Холодно, Эвери. Сядешь в машину?

— Да, конечно. — Мы садимся, и он начинает говорить; он кажется взволнованным, глаза бегают и опасно блестят. Не знаю, это последствия сыгранного концерта или эта новая информация действительно многое значит. — Хлоя, моя бывшая напарница, помнишь? Она позвонила, когда я был в Брейке. И рассказала, что анонимный абонент сообщил дежурному на станции о пакете, который оставили на вокзале. Сначала они подумали, что это бомба. Но когда поняли, что взрыва не будет, то открыли его. Тогда-то и началось самое веселье. ФБР изъяли кассету для их частного расследования.

— ФБР?

— Да, они изучают обвинения Брайта против твоего папы.

Фантастические новости. Федералы не интересовались этим делом изначально, потому что все выглядело понятно и безнадежно. Стоить только связать смерть пятнадцати девочек-подростков и внезапно появляются Люди в Черном.

— И что говорят федералы?

Люк усмехается и кладет руки на руль.

— Ничего.

— Ничего? — Почему он выглядит чертовски счастливым, если они ничего не говорят? Это не имеет никакого смысла. Он тянется вперед и берет меня за руку, крепко ее сжимая.

— Сейчас это лучшее, на что мы могли рассчитывать. Это значит, что они всерьез рассматривают вероятность того, что виноват может быть кто-то другой, Эвери. Подумай об этом. Если там был кто-то еще и участвовал в их невинной вечеринке, какого черта они не пришли потом в полицию, почему сбежали? А если этот кто-то был тем, кого похитил твой отец и собирался убить как Адама и всех остальных, почему потом он не заявил в полицию?

— Ну да, они должны были, — сказала я медленно.

— Именно. Поэтому остается предположить, что если там был кто-то еще, они тоже виноваты в происшедшем. Не так-то просто вынудить кого-то выстрелить себе в голову. Твой отец был ранен в горло — полная жесть. Вполне возможно, это оказалось результатом борьбы между ним и нападавшим, который пытался спустить курок.