Зима королей - [27]

Он вытащил стрелы, разломал поврежденную и попытался высвободить перья.

— Отец, а дядя стреляет из лука?

— Дядя деревенский человек.

— Но это не так.

— Он мечник.

— А что лучше?

— Понимаешь, с луком нечего делать в рукопашном бою, но человек с мечом может сколько угодно размахивать им за пятьдесят шагов, но никого не поразит.

Он убрал стрелы в колчан.

— Меч это для схватки. Помнишь Халфдэна — датчанина, который приходил и рассказывал нам всякие истории? Он мог привести тебе больше названий для меча, чем у тебя есть в голове для любого другого предмета. Эти датчане прямо-таки женаты на своих мечах.

Мальчик присел и поднял одну из своих стрел. Наконечник сделал царапину по краю щита.

— Видишь? Я все-таки попал!

— Ты хороший стрелок. И станешь еще лучше.

Они вернулись на прежнее место, и Эгон выпустил еще несколько стрел. Мюртах расстелил на земле свой плащ и опустился на него. Эгон стрелял, будучи мрачным, но он уже научился не злиться на свой лук. Такая ошибка была у Эда, когда он делал что-то неудачно, он злился на это.

Эгон издал вопль, от которого Мюртах едва не подпрыгнул с земли.

— Я поразил его, отец! Взгляни! Видишь? Я поразил его!

— Пойдем, посмотрим.

Они побежали к дереву. Щит все еще раскачивался, когда они подошли к нему, и одна из стрел Эгона, окрашенная в красный цвет, воткнулась в край возле железной обивки.

— Она попала не в центр, — захныкал Эгон.

— Пф-ф… Она попала сюда, это самое важное. Со временем, позднее, ты сможешь расстраиваться, когда будешь попадать не в центр.

— Я буду стрелять, пока не попаду в центр.

— Нет, не будешь. Мы возвращаемся. Завтра ты будешь стрелять лучше, чем если продолжишь сейчас.

— Тогда ладно.

Они вернулись, чтобы подобрать плащ и колчан Мюртаха. Эгон сказал:

— Отец, а как выглядело Бегство?

— Бегство?

— Ты никогда не рассказывал мне. Я знаю, что они убили нас всех. Но как это было?

— Нет ничего интересного — слушать это.

— О, папа, расскажи мне. Сколько лет тебе тогда было?

— Примерно столько, сколько тебе.

— И мама была при этом? — Да.

— Отец, ну, пожалуйста!

— «Отец! » Попроси об этом свою мать.

— Она ни за что не захочет рассказать мне об этом.

— Это хорошо. Я всегда понимал, что женился на ней по многим соображениям. Спроси своего дядю.

— Но дядя был всего лишь младенцем.

— Он расскажет тебе, если ты попросишь. Ну, хватит, Эгон. Ты уже вырос так, что достигаешь моего плеча, а ведешь себя, как Конэлл, когда он хочет чего-то. Я…

Он замер. Они уже были почти возле ворот частокола, и через них он увидел группу всадников перед его передней дверью, и он их сразу узнал.

— Эгон, хватай пони на лугу и скачи за пастухами. Эгон взглянул за частокол, повернулся и побежал. Мюртах глубоко вздохнул и прошел в ворота. Вождь мак Махона свесился со своей лошади, разговаривая с Од. Она стояла в дверном проеме, прижав руки к своей юбке, и когда вождь мак Махона перестал говорить своим гнусавым, самодовольным голосом, она сказала:

— Их здесь нет. Если ты намерен воевать с женщинами и малыми ребятишками, мы можем дать тебе пристанище.

Ее голос звучал ровно. Мюртах натянул свой лук и приложил стрелу. Его руки взмокли. Он вступил в ворота и прислонился спиной к изгороди.

— Здесь есть и мужчина, — сказал он. — Если ты хочешь, чтобы их было больше, Дермот, мы можем позвать их, но, я думаю, ты сочтешь, что меня одного достаточно для вашей группы. Или зима так сурова на севере, что ты спустился вниз и поднял пыль на моем дворе?

Всадники завертелись на месте, уязвленные тем, что не заметили, как он появился. Дермот мак Махон двинул свою лошадь вперед.

— Значит, вот он ты, змеиный язык. Колени Мюртаха дрожали.

— Я здесь, бараньи мозги. Нет, не придвигайся ближе. Мне нравится видеть тебя отсюда. Ого, тут и кузен короля тоже, проделал весь этот путь, чтобы полюбезничать с моей женщиной.

Кир мак Эода вспыхнул. Мюртах обвел взором всю территорию, высматривая Сирбхолла, и, не увидев его, снова повернулся к Дермоту.

— А теперь, будь любезен, обманчивый друг, можешь что-то провякать.

— Разве человек не может…

— Не ты.

— Опусти этот лук, — сказал Кир мак Эода. — Возьми меч и нападай на нас, как настоящий мужчина, каким ты не являешься.

— Если на тебя в темноте нападет свора собак, ты что, отбросишь свой лук и будешь грызться с ними зубы на зубы?

— Где твой брат? — спросил Дермот. — Я слышал, у него есть какое-то недовольство против нас?

— Да? — Мюртах прислонился к ограде. — Ты стремишься, чтобы твои кишки были выпущены на землю?

— Мелмордха, — прозвучал другой голос. Это был рыжеволосый Кормак мак Догерти, молочный брат Дермота мак Махона. — Мы слышали, он встретил твоего брата в Коннэуте. Мы охотимся за ним.

— О-хо-хо, вы снова выехали за пределы границ. Если бы глава клана О'Руэйрк нашел вас на своих землях, он бы уделил вам куда меньше времени, чем я. Мелмордхи здесь нет. Убирайтесь.

— Но он был здесь.

— Да. Он был здесь. Убирайтесь. У вас у всех превосходные уши — или мне нужно проделать еще слуховые отверстия в ваших головах?

— Какие-то голоса потревожили меня, — сказал Сирбхолл. Мюртах издал вздох облегчения. Из окна чердака вылез

Сирбхолл и сел на подоконник болтая ногами. Его меч лежал на коленях.