Зима драконов - [21]

Но Седрик не забыл свою мать и ее страшную судьбу. Хотя юноша не был драконом, в его венах текла горячая кровь, и, оставив свои занятия и книги, он с поразившей всех яростью занялся изучением военных дисциплин. И, в конце концов, стал великим воином, внушавшим всем страх. Однажды в середине лета он собрал свою армию и направился на север, во владения короля-дракона. Окружив замок, Седрик отправил герольда с вызовом, предложив хозяину замка встретиться с ним в поединке.

Герольд спросил его, какое имя он должен назвать королю-дракону.

– Сын дочери Моррима.

Дракон принял вызов. Из замка вылетел огромный черный дракон с алыми крыльями. Они вступили в схватку. Сражение продолжалось целый день. Я знаю, вы мне не поверите, потому что ни один человек не может выстоять против дракона. Но в хрониках говорится, что, приняв вызов, дракон согласился не использовать свое самое могущественное оружие – огонь. Копье против когтей. В конце концов, Седрик хитроумным маневром заставил дракона встать так, что солнце его ослепило, и в этот момент убил его, бросив свое копье.

Когда умирающий дракон упал на землю, он изменился, и Седрик подошел, чтобы посмотреть в лицо своего отца.

Но убитый оказался не королем-драконом, а старшим братом Седрика, Седримом. Лир отсутствовал в своем королевстве, путешествуя в облике дракона. Когда Седрик опустился на колени около тела брата, из замка вышла женщина с ребенком на руках.

– Кто ты такой и как осмелился убить сына дракона? – крикнула она.

Седрик поднялся с колен.

– Я сын дочери Моррима, а ты кто такая?

– Я Элинор, жена Седрима. А это Хар, его сын. Седрик посмотрел на ребенка у нее на руках и увидел в его глазах драконий огонь.

– Убейте его, – принялись нашептывать ему командиры его отряда. – Убейте ребенка, иначе он вырастет и придет за вами или вашими детьми. Или хотя бы возьмите с собой, чтобы защититься от гнева старого дракона.

Но Седрик покачал головой.

– Я этого не сделаю. Дитя не причинило мне никакого вреда, ни мне, ни моему королевству, ни моим подданным. Я не убиваю детей. Скажите моему отцу, – обратился он к придворным короля-дракона и женщине, – что я отомстил за смерть матери.

Через день вернулся Лир и обнаружил, что его королевство лишилось покоя, а сын-дракон мертв. Он похоронил сына, не в силах скрыть от окружающих огненные слезы, которые текли по его щекам. А затем потребовал у своих придворных назвать имя воина, победившего его сына.

Дрожа от страха, они ответили:

– Милорд, воин сказал только, что он сын дочери Моррима. А потом он сказал нам, а особенно леди Элинор: «Передайте моему отцу, что я отомстил за смерть матери».

Только тогда Лир понял, что его сына Седрима убил его сын Седрик. Обезумев от горя и раскаяния, он взлетел в небо и исчез, точно крылатая тень, в сиянии летнего солнца. Хар, сын Седрима, наследовал королевство отца.

Мораль этой истории, по крайней мере, как говорили мне, состоит в следующем: горе тому, кто заблудился в стране дракона, потому что любить и знать дракона гибельно.

Огонь постепенно погас, Шем на руках матери неожиданно потянулся и фыркнул, не просыпаясь, расслабленный, точно спящий котенок.

– Хорошая история, – тихо проговорила Теа. – Спасибо тебе, Соколица.

Потом она встала, распущенные волосы, словно крылья птицы, обрамляли ее лицо.

– Пора в постельку, милый. – Одной рукой она коснулась лица Волка, убрав упавшую на него прядь, и улыбнулась Соколице, – Спокойной ночи, дорогая гостья.

На следующее утро Соколица уехала с гостинцем в рюкзаке – куском мягкого полотна серой шерсти, сотканного Теа, и воспоминанием о веселом смехе Шема.

В холодном, сыром мраке тоннелей по бесконечному коридору медленно шагал худой мужчина. Стены тоннеля испускали призрачное зеленовато-белое сияние, которое пульсировало и шевелилось, будто живое. Мужчина что-то глухо бормотал, спотыкаясь и хватаясь руками за стены. Сторонний наблюдатель решил бы, что он выпил лишнего, но это было не так. Драгоценности, украшавшие его некогда изысканный костюм, покрылись грязью и потускнели.

– Они увидят. Все увидят. Он увидит. Я приведу его сюда, и он поймет, какой я сильный. Он меня всегда ненавидел. И хотел отнять у меня могущество, мое могущество. Оно мое. Я должен был им владеть; я должен был родиться Драконом.

«Ты будешь Драконом. Он всегда тебя ненавидел. – Металлический шепот возник в его сознании. – Его могущество будет принадлежать тебе. Оно предназначено тебе».

– Оно предназначено мне. Именно я должен был его получить. И получу, оно и сейчас у меня есть, в моей шкатулочке, холодной маленькой шкатулочке. – Он рассмеялся жутким, лишенным души каркающим смехом.

На бледном лице мужчины, изможденном и безжизненном, горели только глаза. В них застыло черное, голодное выражение, не имевшее ничего общего с человеческим.

Неожиданно его лицо изменилось. Он порозовел, линия губ смягчилась. Ледяной ужас в глазах отступил. Голосом ребенка он произнес, обращаясь к пронзительному холоду:

– Лирит? Это… ты? Не сердись, прошу тебя. Я не хотел причинить тебе боль.

В следующее мгновение черты лица снова застыли, и глаза вспыхнули черным огнем. Он выпрямился. Легкими, уверенными шагами прошел по коридору и шагнул в высокий холодный зал, заставленный клетками. Около двери скорчился человек в рваном меховом плаще, который отшатнулся, когда он прошел мимо.