Зигзаг - [153]

Тяжело дыша, она вернулась на берег и убедилась, что песок тоже представлял собой опасность. Под ее ногами он не подавался — она как будто ступала по скомканному стальному листу. Складки песка ранили ее острыми краями. На небе облака казались кольцами белого дыма или отдельными точками, а изумрудная линия джунглей была похожа на неаккуратно сложенную поделку оригами. Элиса поняла, в чем дело. Площадь действия струны времени расширилась. Но для этого требуется много энергии. Может быть, он ослабнет.

Она не знала, куда бежать, не знала даже, стоило ли куда-то бежать. Элиса рухнула на колени на этот стальной песок, застонав от боли из-за раны в бедре. Она подождала. Ждать его прихода? Или есть какой-то способ от него избавиться или ускорить свой конец?

Она знала, какой у нее остается последний шанс, но ей было противно даже желать такого.

Съежившись на песке, она пыталась лихорадочно думать. Площадь расширилась настолько, что ему понадобится больше энергии… Возможно, он сможет извлечь ее из живых существ. Она почувствовала слабую надежду: когда он использует всю доступную энергию, ему придется остановиться хотя бы на миг, и тогда пуля…

Но она не решалась мечтать о спасении такой ценой…

И все-таки, думая об этом, она об этом мечтала.

Элиса подняла глаза и поняла, что уже слишком поздно: настал ее черед.

В движениях Зигзага была легкость. Казалось, он не шел, а летел, несомый невидимым ветром. Элиса завороженно смотрела на него, как смотрят на то, что несет нам смерть.

В голове пронеслось: есть ли у него сознание, чувствует ли он что-то, испытывает ли какие-то эмоции и может ли разумно реагировать на ситуацию? Она вдруг пришла к заключению, что нет. Ей казалось, что он даже не в состоянии получить удовольствие от удовлетворения своего желания все уничтожить, что он даже не может испытывать такое желание или нечто подобное желанию. Глядя на него, Элиса с уверенностью поняла, что Зигзаг находится по ту сторону грани между живым и неодушевленным. Он не был предметом, но, уж конечно, не был и живым существом. Даже его движение показалось ей иллюзорным. Она решила, что неправда, что он как-то «приближается» к ней. Ее глаза говорили ей об этом, но сам Зигзаг не двигался — он уже был там, с ней, перед ней, один на один, неподвижно, внутри струны. Что касается его воли, ее можно было сравнить с притяжением, которое испытывает магнит по отношению к металлическому листу. Это была не воля, а явление физики.

Все остальное было яростью.

Чистой яростью, без «до» и «после», без развития и эволюции, яростью такой силы, которой никогда не ведало ни одно человеческое существо. Она не думала, что за этой яростью может быть разум или воля — просто Зигзаг был ею. Внешность и сущность в нем были едины.

Элиса никогда не видела и не представляла себе ничего подобного — разве что в страшных снах, где зло и страх могли воплощаться и обретать форму. Форму Белоглазого Господина. Ее не удивило, что Жаклин называла его «сатаной». Она была не в состоянии описать, понять или вынести чуть ли не символическую ауру извращения, ненависти и безумия, которые исходили от каждого сантиметра его фигуры, ту нечеловеческую жестокость, которую источало все его существо. Давид был прав: он захвачен в порыве чистых эмоций. Это что-то, что уничтожает. Он делает только это. Это все, что он может делать.

Что до его ужасного вида, Элиса знала, что он вызван той же причиной, по которой в море появились дыры и покрылась лепрой женщина из Иерусалима. Смещение материи уродовало его, выдирая куски лица, стирая зрачки с глазных белков и ампутируя одну из рук и часть туловища, так что казалось, что его искусал и выплюнул какой-то хищник. Его поза с разведенными и слегка согнутыми руками и ногами, несомненно, повторяла положение, в котором он упал на камни после того, как его толкнул Рик.

Однако, глядя на него и чувствуя, что она сойдет с ума, если не отведет глаза, она поняла еще и другое.

Она подумала о Викторе, о его жутких страданиях, когда он обнаружил девочку, в которую тогда был влюблен (его детскую любовь), в объятиях своего лучшего друга; обо всем, что за доли секунды пронеслось в мальчишеской душе до того, как его разум провалился в бессознательное состояние после удара: злость, сексуальное желание, жажда мести, садизм, бессилие при виде того, как мир впервые рушится вокруг тебя… Рик хотел воспользоваться «невинным» воспоминанием, но что он нашел?

Она поняла, что, если убрать весь этот ужас, Зигзаг останется тем, кем был на самом деле, кем он был раньше, кем он стал бы, если бы время не заключило его в темницу этого ужасного момента. Теперь, видя его вблизи, она могла разглядеть его настоящую суть под толстым слоем застывшей ярости.

Зигзаг был одиннадцатилетним ребенком.

0,0005 секунды

Виктор бежал по берегу реки в то летнее утро в Ольеро. Рик и Келли куда-то исчезли, но он догадывался, где их можно найти — на каменном холме, в месте, которое они с Риком называли «укрытием». Они даже собирались построить там шалаш.

Внезапно он остановился.

Куда он так бежит? Что он делал несколько секунд назад? Он смутно помнил, что был рядом с Элисой и что-то рассматривал. Еще он помнил черные волосы Келли Грэм и то, как похожи были Элиса и Келли в его памяти. И помнил тот миг, когда обнаружил нагих Рика и Келли под сосной, на том самом месте, где они хотели строить шалаш. И то, что он почувствовал, увидев, как она стоит перед Риком на коленях и