Зиэль - [11]

Я тотчас поклонился обоим по самую гриву, спрыгнул с коня, отвесил еще один поклон, легкий, но уважительный…

— Я готов выслушать обе стороны, и если высказал предположение, показавшееся вам неуместным, то потому лишь, что узнал в вашем вопросе старинный рыцарский обычай, коего, к великому сожалению, нынче очень редко придерживаются на дорогах, даже те, кому самой судьбой и по праву рождения предписано являть собою благодетельный пример окружающим.

Соплякам весьма понравилась почтительная вежливость от грозной черной рубашки, они спешились вслед за мною и подошли поближе. Да какой там грабеж или разбой??? Они действительно ждут от меня совета! Вот только что, по дороге, там еще пыль не осела, я бурчал на самого себя, дескать, мол, скучно стало жить на белом свете, никаких тебе неожиданностей и чудес, кроме отсутствия необходимых приправ в жареном козленке — и на тебе!

Потолкались они, для начала, путаными словами в оба уха с двух сторон, сообразили, что этак не выйдет пользы, и речь повел ратник Мируи, как более основательный и крепкий, в плечах и в разуме. А заспорили они точнехонько на перепутье имперских дорог, не в силах убедить один другого — куда им дальше путь держать? Ратник Мируи считал, что честь и славу можно снискать и не уезжая на край света, что для успеха и удачи им достаточно вступить в пределы наместных владений графов Гуппи, благо до имперского города Большой Шихан всего лишь несколько дней пути, и попроситься там на службу… Наместные владения хуже родовых для военного найма, но зато эти — ближе. А уж кто из них двоих выбьется в сенешали при графах через год-другой — это рассудят боги и судьба. Ратник Дувоши рассуждал совершенно иным образом: он не без оснований предполагал, что чем дальше они отъедут от родных лесов, в поисках судьбы и счастья, тем ярче и всеохватнее будут видны их подвиги во всех пределах империи… и тем горше и безутешнее будут плакать… некоторые гордячки… которые потом спохватятся… запоздало… поймут, что не в золоте счастье… Одним словом, надо спешить на службу в родовые, а не в наместные владения, а именно — далеко на запад, в удел к герцогам Бурым…

— Прошу прощения, благородные судари, но я перебью ваш рассказ словом, которое мне кажется уместным, иначе бы я не решился на подобную невежливость…

— Да, ратник, говори, мы слушаем, как и обещали.

— Отчего служба в родовом уделе вам обоим кажется более предпочтительною, нежели в наместном? Граф Гуппи отважный и справедливый воин, кулак сожмет — и камень хрустнет. И денег у него в достатке, не меньше, я полагаю, чем у любого из удельных… Он ведь на золотых землях сидит дозором, как вы наверняка знаете. Впрочем, и герцоги Бурые богаты… должны бы быть.

— Гм… Нет, Мируи, теперь я скажу! Вот почему, ратник: потому что в родовых уделах воюют чаще! Вот. Бурые почти всегда воюют, а Гуппи изредка, не каждый год даже.

— Но это естественно, благородные судари, ведь наместные владения графов расположены в самом сердце империи, где всегда тишь, а Бурые — на западной границе гнездятся, да и соседи у них буйные.

— Именно поэтому-то я и склоняю своего товарища мчаться туда, к герцогам на подмогу! А ему кажется, что это далеко и не так важно…

— Погоди, Дувоши! Замолкни, прошу тебя, ибо мне послышались в твоих словах сомнения в моей храбрости и готовности добывать судьбу с мечом в руках!

И опять Мируи побагровел, а Дувоши стал розовым по самый лоб…

— Но я вовсе…

— Так. Властию народного имперского судьи, добровольно возложенную на меня великодушными путниками, перебиваю ваши слова в пользу моих. Благородные судари, мне представляется, что я разобрался в хитросплетениях этого увлекательного, воистину сложнейшего вопроса, и готов помочь вам распутать дело, без малейшего ущерба для достоинства и чести каждого из вас. А главное — предложить решение, способное целиком и полностью удовлетворить обоих. Готовы ли вы принять мнение третьего лица, как свое общее?

— Гм… Да.

— Я тоже готов.

Я сомкнул уста, вместо того, чтобы немедленно заговорить, и не торопясь огладил длинную свою бороду, сначала сверху вниз, потом, едва касаясь, дабы не растрепать ровные пряди, снизу вверх — пусть ждут и уважают услышанное решение. Кстати сказать, вовсе не обязательно, что они согласятся его выполнять — и люди, и боги крайне ветрены, когда речь идет о выполнении клятв и обещаний — вполне могут пересудить по-своему, стоит лишь мне сокрыться от спорщиков за ближайшим холмом; но и поступая наперекор услышанному, они с уверенностью нащупают именно то решение, что их устраивают, подобно тому, как алчущий в поисках лакомства человек надкусывает все подряд и вдруг понимает, попробовав очередной плод, например, сливу: яблока ему хотелось, как он раньше не догадался!.. Стоят, раскрыв рты, смотрят на меня, человечки простодушные, а я, для пущей важности, молчу, время тяну, брови сдвинул в кучу, откашлялся, бороду в покое оставя, кулаками бока подпёр…

— Г`ха!.. Если вы оба, благородные и воинственные судари, вознамеритесь и дальше препираться, каждый отстаивая свое мнение, то вам предпочтительнее сойти с перекрестка, дабы не устрашать своим воинственным видом случайных прохожих, но следовать бок о бок дальше, по большой дороге, ведущей на запад — до тех пор, пока вам обоим по пути — и там уже, на нужном перепутье, расстаться, отныне продвигаясь каждый своим разумением, либо напротив: объединить желания и мчаться дальше к западным рубежам, к владениям герцогов Бурых, либо, также вдвоем, взять чуть севернее и обосноваться в имперских владениях наместника графа Гуппи…