Зибенкэз - [13]

Но оказывается, — и это величайшее реалистическое открытие для сентиментального идиллика, — что прежде всего не все живущие неприглядной немецкой повседневной жизнью способны идиллически преображать ее (Ленетта) и что затем даже те, кто как будто способен к этому, постепенно также доводятся — в условиях реальной нищеты и соприкосновения с людьми прозаическими — до крайне неидиллического, несчастного и раздраженного существования (сам Зибенкэз). Ремесленники, соседи Зибенкэза, живут, правда, в условиях нищеты всю свою жизнь, но при всех своих симпатиях к ним Жан-Поль подчеркивает несравненно большую духовную сложность Зибенкэза.

Итак, роман экспериментален. Зибенкэза и Ленетту автор подвергает испытанию, чтобы обнаружить возможность идиллии, — и испытания они не выдерживают. Но в вину им это не вменяется. Каждый из них по-своему, в конечном счете, прав, и хотя они подвергаются длительной критике, обнаруживающей все их недостатки, но положительного у них все же остается несравненно больше. Жан-Поль относится к ним с теплотой и любовью, с глубоким психологическим пониманием.

Зибенкэз и Ленетта совершенно разные люди. Ленетта — человек насквозь прозаический и земной. Самые внешние формы бюргерской жизни являются для нее священным ритуалом. Ее мир — это кухня, игла и метла. Проблема «что скажут люди» определяет все ее поведение. Она крайне религиозна, но основным атрибутом ее религии является наличие традиционных лютеранских блюд — например, гуся в Мартынов день.

Она не может следовать за парением мысли и души своего мужа. Один пример: Зибенкэз произносит, обращаясь к ней, возвышенный монолог о вечности и смерти и получает в ответ: «Не надевай завтра левого чулка, я должна его сперва заштопать». И все же она была бы хорошей женой Зибенкэзу, если бы надвинувшаяся нищета и ряд других испытаний (интриги Мейерна) не ожесточили ее, не заставили ее все враждебнее относиться к супругу. А ее жалобы, все ее неумение юмористически презреть неприятности и лишения несказанно мучат Зибенкэза, лишают и его нравственных точек опоры.

Правда, и до полного обнищания между супругами начинаются стычки. Если III глава совершенно идиллична, то в IV намечается переход, а V глава посвящена нарастающей распре, с удивительным психологическим умением показанной Жан-Полем на бытовых мелочах. Но здесь уже тень приближающегося «финансового краха» витает над комнатой Зибенкэза. Во всяком случае сам Жан-Поль подчеркивает в романе, что без обеднения не возникло бы такой обостренности в их отношениях.

Ограниченность Ленетты показана Жан-Полем очень обстоятельно, но это еще не является основанием, чтобы обвинить именно ее в крушении идиллии. Сам Зибенкэз знает, что Ленетта иначе и не могла себя вести и что она обладает и рядом значительнейших достоинств: верностью, скромностью, трудолюбием. Однако не виноват и Зибенкэз. Его резкость и вспыльчивость, так же как и ошибки Ленетты, являются неизбежным следствием всей жизни супругов, и Жан-Поль проявляет большое мастерство в изображении и в психологическом мотивировании развития Зибенкэза и Ленетты. Он показывает роковое влияние мелочей (особенно примечательна V глава) и раскрывает те общие, основные предпосылки, которые определили судьбу героев: бедность, различие натур.

Различие натур Зибенкэза и Ленетты лишь под влиянием нищеты превращается в их несовместимость. Путь Зибенкэза к возвышенной и тонкой Натали менее всего «свободное развитие» его души. Натали, конечно, несравненно «идеальнее» Ленетты, она стоит ближе к Зибенкэзу, но они находят друг друга лишь в результате воздействия множества жизненных обстоятельств, которые их буквально толкают друг к другу в объятия. Натали становится для героя романа символом освобождения, символом прекрасной жизни, — недаром Зибенкэз встречает ее впервые в Байрейте, в этом светлом сияющем саду, куда он вырывается из тюремной обстановки своего Кушнаппеля. Путешествие в Байрейт (XII глава) является переломным в жизни Зибенкэза, — контраст между Кушнаппелем и Байрейтом настолько велик, что Зибенкэз решается на все, даже на свою ложную смерть, чтобы спастись из своего кушнаппельского плена, и образ Натали идентифицируется здесь для Зибенкэза со всем этим переломом и со вновь обретенной жизнью. Но и для Натали, бедной и одинокой девушки, разочаровавшейся в своем женихе, вертопрахе Мейерне, Зибенкэз является последней надеждой, которая ей еще осталась в жизни. Крайне существенно, что медленное и мучительное освобождение Зибенкэза от кушнаппельского убожества и от кухонного мира Ленетты происходит не только в возвышенно-духовном плане (соединение с Натали), но и в непосредственно-материальном. Место инспектора в Вадуце, которое Лейбгебер передает своему двойнику Зибенкэзу, является необходимой предпосылкой эибенкэзовского успеха, создавая ту базу, на которой сможет реализоваться счастье любящих. Это путь из нищеты, без устранения которой никакое внутреннее спасение Зибенкэза также не было бы возможным.

12

Судьба Зибенкэза делится на две части: нисходящую (Кушнаппель, брачная жизнь с Ленеттой) и восходящую (сначала она параллельна с первой, намечаясь путешествием в Байрейт, затем к ней относятся Вадуц, «свадьба» с Натали). Между ними лежит эксцентрическая смерть Зибенкэза. Основное внимание Жан-Поля направлено на первую, нисходящую часть и на переход между частями, — недаром только в XX главе (всего глав — 25) кушнаппельская жизнь героя заканчивается. Такое распределение центра тяжести в романе чрезвычайно важно.