Жуть-2 - [60]
— Всё будет хорошо, — подумала она, засыпая. Каждый имеет право быть замеченным, чтобы он ни делал в своей жизни раньше. Каждый имеет право на свечечку в церкви.
Она проснулась посреди ночи от чавкающих звуков. Старуха сидела на Сергее и пожирала его лицо. Голова парня была повёрнута в сторону, и на ней всё казалось жёлтым: и текущая из глазницы густая масса, и вырванная щека с оголившимися резцами, и откушенный наполовину нос. Старуха оторвалась от еды и досмотрела на Таню красными, как ад, глазами. Девушка не успела пошевелиться: лапа с четырьмя жёлтыми когтями, каждый размером с лезвие перочинного ножа, придавила её к постели. Другая лапа сдёрнула одеяло. Таня пыталась кричать, старуха стиснула её губы. Шершавый коготь скользнул между зубов и рассёк язык. Рот наполнился солёным устричным вкусом. Обезумевшая Таня смотрела, как старуха приближает свою клешню к её животу. Когти оставляли на коже глкбокие порезы, и постель стала набухать красным.
Внезапно лапа превратилась в ужасающее подобие душа, когти и пальцы сплелись и приобрели металлический оттенок, из жёлтой плоти выплыл прикрытый стальной сеткой раструб.
— Ибо сказано! — прорычала старуха набитым ртом:
— Не верь бесам лукавым, не верь бесам просящим, не верь бесам плачущим, не верь бесам, притаившимся в углу твоей спальни, смотрящим на тебя спящую, не верь бесам!
Из отверстий душа вырвались сотни сверкающих игл, и Таня почему-то подумала, что у неё не получится умереть так же быстро, как умер Серёжа. В ушах снова и снова звучало непрожёванное: «Не верь, не верь, не верь!».
10АС-318
Дмитрий Костюкевич
(рассказ-игра)
— 1 —
Тебе стыдно.
Эйфория — безумие разрушения, протест против монополии взрослых, дух фантастического приключения — схлынула, и теперь тебе очень стыдно.
Два часа назад вы с друзьями были настоящими ликвидаторами, штурмовиками, всевластными рейнджерами постапокалипсиса. Или настоящие рейнджеры так не поступают? Они защищают, а не уничтожают? Ты не можешь вспомнить. Наверное. На ум приходит только рыжебородый Чак Норрис в ковбойской шляпе. Но если представить, что заброшенный завод — убежище вампиров, привидений, истлевших мумий? Тогда вы здорово их напугали, такого шухера навели, что нечисть затаится надолго, дрожа лапками и уголками простыней.
— Чёрт, — говоришь ты, глядя на обшарпанную акустическую колонку.
Старый завод в четырёх домах от твоего двора манил вашу банду давно. Странно, но ты никогда не задумывался о том, что там производили: колёса для самосвалов? мебель? новомодные компьютеры? Просто однажды прекратился шум, а ещё какое-то время спустя долговязый Гвоздь забрался на высокий бетонный забор и с набитым алычой ртом сообщил:
— Братва! Кто не ссыт стеклом позвенеть?
Сквозь щель между плитами забора виднеется большое прямоугольное здание (цеха, думаешь ты) и небольшие кубические пристройки. Строения кажутся заброшенными столетие назад. Пустые окна очень красноречивы, по ним можно читать: по слою пыли, по отражению света, по вибрации на ветру. Ты сразу понимаешь: люди, которые здесь трудились — ушли навсегда. Как понял когда-то по копошащейся тьме и дрожащему огоньку маминой сигареты в окне собственной кухни, что отец больше не вернётся.
— Ай-да за мной! — говорит Гвоздь, спрыгивая по ту сторону забора.
Гвоздь — самый старший из вас. Ему пятнадцать. Он единственный из банды, кто «нюхал девку» (выражение Гвоздя). Он — лидер банды. И ты не хочешь, чтобы он считал тебя трусом.
Ты ставишь кроссовок на скрюченный вяз, хватаешься за вбитую в бетон скобу и карабкаешься на забор первым.
Хочешь ещё раз пройти через это, чтобы вернуться к пустой комнате, колонке и стыду? Тогда иди в главу 2.
Если желаешь зарыться головой в подушку и забыть, беги в главу 4.
— 2 —
Высокие окна смотрят на тебя, за ними пустота помещений. Ты видишь какой-то хлам, сваленный на бок сверлильный станок — через год на трудах ваш класс будет работать на таких же.
Милицейская сирена заставляет тебя застыть, прислушаться. Нет, бобик промчался мимо, куда-то к пожарному депо.
— Мусора, — скалится Гаря. Он хочет казаться крутым.
Втроём — ты, Гвоздь, Гаря и Димон — вы идёте к зданию. Ликвидаторы, штурмовики, возможно, рейнджеры.
— Чё прилип, Груша! — кричит Гвоздь, обернувшись. — Очко жим-жим?
Груша сидит на коньке забора, круглолицый, растерянный. Для него это уже подвиг — за новые варёнки мать спросит ремнём.
— Я не пойду, — тихо говорит он.
— Трус, — ставит клеймо Гвоздь и плюёт на сваленные кучей кирпичи, которые ещё не успели растащить дачники.
— Я на шухере, — пытается Груша.
— На мокрых штаниках ты! — Гвоздь оборачивается к тебе и другим пацанам. — Ну, разбирай оружие.
Димон и Гаря вооружаются длинными деревяшками с квадратным сечением и заострённым концом. Ты подбираешь увесистую арматурину. Металлические заусенцы колят ладони, но уж больно она внушительно выглядит. Ты решаешь проблему заусенцев, найдя пару промасленных перчаток. Гвоздь как всегда на высоте — выуживает из кирпичного боя нечто похожее на пожарный багор и теперь размахивает им, точно алебардой.
— В здании террористы! — говорит Гвоздь, ваш капитан. — А что мы делаем с грёбаными террористами, парни? Правильно — мочим. Ну-ка, устроим им!
Мир после катастрофы, о которой никто не помнит. Мир, в котором есть место магии, голосам мертвых и артефактам прежней эпохи. Мир, в котором обитают кракены. И убийца кракенов, Георг Нэй, придворный колдун из Сухого Города. Мир за пределами острова-крепости – Мокрый мир, соленый и опасный, подчиненный воле Творца Рек. Неисповедимо течение темных вод. Оно может поглотить Нэя или сделать его легендой. И да поможет Гармония смельчакам, покинувшим клочки суши ради правды, похороненной на дне Реки.
Максим Кабир — писатель, поэт, анархист. Беззаветный фанат жанра ужасов и мистики. Человек, с рассказами которого знакомы ВСЕ поклонники хоррора. И роман, который сравнивают с творчеством Кинга, Литтла, Лаймона — причем зачастую не в пользу зарубежных мэтров. Тихий шахтерский городок где-то в российской глубинке. Канун Нового года. Размеренная жизнь захолустья, где все идет своим чередом по заведенному порядку. Периодически здесь пропадают люди, а из дверного глазка пустой квартиры на вас смотрит то, что не должно существовать.
Новая леденящая кровь история от Максима Кабира, лауреата премий «Мастера ужасов» и «Рукопись года», автора романов «Скелеты» и «Мухи»! Добро пожаловать в провинциальный городок Московской области, где отродясь не происходило ничего примечательного. Добро пожаловать в обычную среднюю школу, построенную в шестидесятые – слишком недавно, чтобы скрывать какие-то мрачные тайны… Добро пожаловать в мир обычных людей: школьников, педагогов. В мир, где после банальной протечки водопровода на бетонной стене проявляется Нечестивый Лик с голодными глазами. Добро пожаловать в кровавый кошмар.
«Байки из склепа» по-нашему! У мальчика Алеши плохая наследственность – его бабушка медленно сходит с ума, но об этом мало кто догадывается. Ничего не подозревающие родители отправляют Алешу в деревню на все лето. А бабушка в наказание за мнимое баловство запирает мальчика в темном страшном подвале. Долгими часами сидит Алеша во мраке и сырости, совсем один, перепуганный и продрогший… пока не начинает слышать «голоса». Они нашептывают ему истории, от которых кровь стынет в жилах. Рассказывают о жизни и смерти, любви и ненависти, предательстве и жестокой мести.
Максим Кабир – писатель, поэт, анархист. Беззаветный фанат жанра ужасов и мистики. Лауреат премий «Рукопись года» и «Мастера ужасов». Добро пожаловать в мир призраков Максима Кабира! Здесь пропавшая много лет назад девочка присылает брату письмо с предложением поиграть. Здесь по улицам блокадного Ленинграда бродит жуткий Африкан. Здесь самый обыкновенный татуировщик и самый обыкновенный сосед по больничной палате оказываются не теми, за кого себя выдают. И зловещая черная церковь звенит колоколами посреди болота в глубине тайги. Добро пожаловать в мир призраков Максима Кабира!