Журнальные публикации - [6]

Шрифт
Интервал

Есть три вида Гитлера

Прямой — Адольф Алоисович

Иносказательный — как говорят: прошел боковым Гитлером

И ошибочно принимаемый за таковой со стороны, что сопровождается всплеском ужаса и ожиданий катастрофы, но, к счастью, благополучно оканчивается

Есть три вида Сталина

Прямой — Иосиф Виссарионович

Иносказательный — как, например: «Сталин — наша слава боевая! Сталин — нашей юности полет!»

И ошибочно принимаемый за таковой со стороны, как, например, любое жестокое заявление постсоветского политического деятеля определяется как явление нового Сталина, но все быстро приходит в норму

Есть три вида святого

Прямой — оно и есть святое

Иносказательный — как говорят: театр — это святое

И ошибочно принимаемый за таковой со стороны, что порождает истерию и всплеск эмоций, оканчивающийся, как правило, полнейшим внутренним опустошением

Есть три вида женщин

Прямой — ну, то есть женщины

Иносказательный — как в примере с воплощением Вечной Женственности

И ошибочно принимаемый за таковой со стороны, как в случае с трансвеститом

Есть три вида рабства

Прямой — как в Риме

Иносказательный — типа рабство идей

И ошибочно принимаемый за таковой со стороны, на деле являющийся высшей формой смирения и согласия

Конверсия

«Знамя», № 5 за 2001 г.

Купающиеся

Предуведомление

Я как-то купался в реке и подумал /чего не подумаешь!/ — кто же это рядом со мной сейчас, да и вообще, на протяжении годов, веков /не тысячелетий же, если, конечно, это вода не предвечная, не вода жизни/, так кто же входил, выходил и купался в ней, в воде? — да кто угодно. Цена всеобщности — неопределимость и необязательность, и, в некотором смысле, не существование как бы /в узком, земном смысле/. Но вот в закрытых, номенклатурных /номенклатурных в смысле и даже небесной номенклатуры/ водоёмах, ну, не обязательно водо-, а чего-угодно-ёмах, очевидно, пользователей можно если и не подсчитать, то определить круг. В некоторых же средах купающиеся определяются по некой сугубой приобщённости, причастности, сородности.

Вот как раз определять эту сородность среды и в ней купающихся и есть отдельный, специфический, маленький наш кайф, никого другого ни к каким выводам, решениям нисколько не обязывающий.

Хочется обратить внимание, что помянутыми здесь средами и категориями в них купающихся отнюдь не исчерпывается полнота подобных отношений в мире, но, как нам кажется, критическая масса приведённых примеров и исследований вполне достаточна, чтобы служить методологической, и даже шире — идеологической базой для подобного восприятия сложноструктурированного и сложновзаимосвязанного мира, а также, при желании, дальнейших его исследования и аппроприаций.

* * *

Кто купается в золоте?

В золоте купаются богачи, амери-

канцы, цари, арабы, иудеи,

скарабеи, золотодобытчики,

злодеи и фантазёры

Тот, кто в золоте купается

Тот и прямо называется

Взолотекупающиеся

* * *

Кто купается в серебре?

В серебре купаются пустын-

ники, люди лунного света,

воры, мистики, тибетцы,

ночные люди, вроде меня,

кошки, серны, каппода-

кийцы и внутрьрождённые

Кто в серебре купается

Тот часто называется

Зрящий отражённым светом.

* * *

Кто купается в воде?

В воде купаются рыбы, моряки,

девы, гладкокожие неврасте-

ники, греки, крысы, убий-

цы, дети с болезнью Дауна,

русалки, невидь всякая и

отдельные государственные деятели

Кто в воде купается

Тот просто называется

Купающимся

* * *

Кто в лучах купается?

В лучах купаются — герои в лу-

чах славы, сволочи в лучах

жадности, ребёночки в лучах

любви, невесты в лучах овла-

дения и отдавания, мизантро-

пы в своих тяжёлых лучах,

и в лучах общей им жизни —

кочегары, слесаря, молочни-

цы, вахтёры, медсёстры и

ученики

Кто в лучах купается

Тот неизбежно называется

Подставляющим тело под поток

* * *

Следующим, естественно, следует

вопрос:

А кто в говне купается?

В говне купаются практически

все

Но особенно — ассенизаторы,

учителя, артисты, прокто-

логи, сочинители, честные

политики, сердобольные

женщины и кавалеристы

Кто в говне купается

Естественно, называется…

Ну, по-разному называется

* * *

Кто купается или копается в себе?

В себе купаются или копаются

больные, здоровые, полуболь-

ные, стукнутые, потерпевшие

поражение, русские и склон-

ные к русской литературе,

Ницше, Достоевский, школь-

ницы, фэзэушницы, исихасты

и человек вздумавший сделать

себе операцию аппендицита

Кто в себе копается

Тот и называется

Самокопателем

* * *

Кто ни в чём не копается?

Ни в чем не копаются тяжелоатле-

ты, древние герман-

цы, монахи, купцы второй

гильдии, бомжи, футболисты,

чапаевцы и современники

Семиона Полоцкого

Кто ни в чём не купается

Тот, собственно, и никак не

называется

* * *

Кто в ничто купается?

В ничто купаются апофатики, ин-

дусы, алкоголики, матема-

тики некие, подверженные

абсолютной афазии,

младенцы, метеорологи,

шахматисты и подрывники

Кто в ничто купается

Тот дико называется

Отпущенными

* * *

Кто во всём купается?

Во всём купаются все, но не в

их единичности, а собран-

ные в огромные гиперком-

мунальные тела

Перекрывающие коммунальные кон-

фессиональные и родовые

тела, сами по себе купаю-

щиеся в силовых полях

своего порождения

Равновесие

Предуведомление

Думается, что за всем всегда наличествует заранее предуготовленная гармония, равновесие, предположенное её пространство. Вот, кажется, всё рухнуло, рассыпалось на кусочечки несопоставляемые и взаимовраждующие. Кажется, что отныне и существовать-то нам в пределах некоего неестественного, глупо-выдуманного дикого позитивного дизъюнктивного синтеза, сцепившись зубами. Ан нет, приглядеться, так этих всех просто держит на необходимом весёлом расстоянии друг от друга /порой и в пугающей, а иногда и необходимо-взаимогубительной близости/ пальчиками эта самая, неулавливаемая привычно шарящими руками в привычных местах, гармония. Смотреть надо просто и честно, а не машинально рассчитывать на заданный раз и навсегда вроде бы заведенный и, к ювенильному восторгу некоторых, вроде бы саморазрушающийся процесс.


Еще от автора Дмитрий Александрович Пригов
Москва

«Москва» продолжает «неполное собрание сочинений» Дмитрия Александровича Пригова (1940–2007), начатое томом «Монады». В томе представлена наиболее полная подборка произведений Пригова, связанных с деконструкцией советских идеологических мифов. В него входят не только знаменитые циклы, объединенные образом Милицанера, но и «Исторические и героические песни», «Культурные песни», «Элегические песни», «Москва и москвичи», «Образ Рейгана в советской литературе», десять Азбук, «Совы» (советские тексты), пьеса «Я играю на гармошке», а также «Обращения к гражданам» – листовки, которые Пригов расклеивал на улицах Москвы в 1986—87 годах (и за которые он был арестован)


Инсталляция

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Написанное с 1975 по 1989

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Расчеты с жизнью

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Места

Том «Места» продолжает серию публикаций из обширного наследия Д. А. Пригова, начатую томами «Монады», «Москва» и «Монстры». Сюда вошли произведения, в которых на первый план выходит диалектика «своего» и «чужого», локального и универсального, касающаяся различных культурных языков, пространств и форм. Ряд текстов относится к определенным культурным локусам, сложившимся в творчестве Пригова: московское Беляево, Лондон, «Запад», «Восток», пространство сновидений… Большой раздел составляют поэтические и прозаические концептуализации России и русского.


Всякое - 90

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Артуш и Заур

Книга Алекпера Алиева «Артуш и Заур», рассказывающая историю любви между азербайджанцем и армянином и их разлуки из-за карабхского конфликта, была издана тиражом 500 экземпляров. За месяц было продано 150 книг.В интервью Русской службе Би-би-си автор романа отметил, что это рекордный тираж для Азербайджана. «Это смешно, но это хороший тираж для нечитающего Азербайджана. Такого в Азербайджане не было уже двадцать лет», — рассказал Алиев, добавив, что 150 проданных экземпляров — это тоже большой успех.Книга стала предметом бурного обсуждения в Азербайджане.


Петух

Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.


Земля

Действие романа «Земля» выдающейся корейской писательницы Пак Кён Ри разворачивается в конце 19 века. Главная героиня — Со Хи, дочь дворянина. Её судьба тесно переплетена с судьбой обитателей деревни Пхёнсари, затерянной среди гор. В жизни людей проявляется извечное человеческое — простые желания, любовь, ненависть, несбывшиеся мечты, зависть, боль, чистота помыслов, корысть, бессребреничество… А еще взору читателя предстанет картина своеобразной, самобытной национальной культуры народа, идущая с глубины веков.


Жить будем потом

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Нетландия. Куда уходит детство

Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.


Маленькая фигурка моего отца

Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.