Журналистика и разведка - [16]
Мы летим в неизвестность за тридевять земель. Карманы набиты до отказа, у шефа, помимо валюты, какие-то бумаги. Одна из них, пожалуй, самая важная — секретная директива ЦК КПСС. В ней расписано все: основные цели делегации, тактика поведения в ходе переговоров, результаты, с которыми надлежит вернуться. Отступить от директивы — значит нарушить установку высшей инстанции — Центрального Комитета партии. За такие провинности не принято гладить по голове. У меня в пиджаке какие-то незапечатанные конверты, на первый взгляд самые обычные письма жен и детей мужьям, отцам, работающим за рубежом. Обычные ли? Люди, которые их передавали, долго интересовались иммиграционными и таможенными порядками в токийском аэропорту Ханеда.
— Вы не слышали от делегатов, подвергаются ли иностранцы нательному досмотру? — спрашивали они вновь и вновь.
Я не слышал, не знал. Думалось, не рискнут — заберут все письма обратно. Не забрали, только строго предупредили сдать их в Токио в первый же день лично первому секретарю посольства Часовникову, исполнявшему обязанности консула и, возможно, какие-то иные.
Двухмоторный самолет Ил-14 стартовал из Внукова по маршруту Ленинград — Хельсинки — Стокгольм. Визы предстояло получать в японском посольстве в столице Швеции. Нас приняли там сдержанно, но вежливо. Услуги переводчика не требовались, дипломаты прекрасно говорили по-русски. Попросив подождать, консул куда-то ушел. Вернувшись, сказал с улыбкой: «Ничем не могу порадовать, для вас пока ничего нет». Евгений Трофимович располагал другой информацией из Токио — визы выданы и находятся в Стокгольме. В тот же день он дал через наше посольство шифровку в Москву с просьбой выяснить ситуацию. Ответ пришел через две недели. Но жалеть о вынужденной задержке не приходилось. Шведская столица очаровывала всем: замечательной архитектурой, высоким уровнем жизни, о котором у себя в стране мы не могли мечтать, сказочными магазинами, любовью шведов к спорту — они проводили по вечерам свободное время не в пивных или ресторанах, а на стадионах. В 1955 году хиппи еще не появились, и стокгольмцы одевались так, как будто идут на прием, а не в магазин или парк. В своем вискозном вечно мятом костюме, сделанном в ГДР, приходилось постоянно испытывать чувство человека третьего сорта. Другое дело в Париже, где предстояло пересесть на самолет компании KLM, вылетающий в Токио. Французы не делали фетиша из одежды. Они смеялись над нами по иному поводу — когда мы, привыкшие дома к сыру в качестве закуски, отказывались есть его на десерт или вину предпочитали крепкие напитки. А минеральная вода! Здесь уже мы смеялись над французами. Она была дороже, чем бутылка бордо, и это не могло нас не радовать. В Союзе нарзан и ессентуки стоили копейки.
В пятидесятые годы токийский маршрут для советского человека начинался из Парижа или Рима и пролегал через Афины, Каир, Анкару, Тегеран, Калькутту, Рангун, Бангкок, Манилу, Гонконг. Четырехмоторные самолеты, летевшие со скоростью 600 км в час, совершали посадку на дозаправку через три-четыре часа. И в каждом аэропорту все пассажиры, даже первого класса, перебазировались в транзитные залы. Исключение составляли мы, обладатели билетов суперпервого класса. Они давали право мирно спать в специальных купе, которые оборудовались для таких пассажиров на ночь. Мягкая кровать, индивидуальный вентилятор, электрическая лампочка, шторы, изолирующие от соседей. Отдыхаешь, вытянувшись во весь рост, как дома. ВЦСПС — богатая организация, и она не жалеет денег для руководящих функционеров. Крепко заснуть мешает лишь мысль: будут или нет подвергать в Токио нательному досмотру? Что последует за ним? Не аукнется ли нам эхом наш бывший «профсоюзник» Растворов?
Вот она Япония! Из иллюминатора видишь сотни людей с красными знаменами. На транспарантах крупными буквами по-русски: «Добро пожаловать в Японию, советские делегаты!», «Да здравствует японо-советская дружба!» Это пришли встречать нас. Сотрудники иммиграционной службы и таможни — сама любезность. Никаких нательных досмотров. Слава богу, кажется, пронесло. В Токио престижный отель в чисто японском стиле. Спим на полу на матрацах, раздеваться нам помогают женщины. Здесь так принято по отношению к гостям. За бумажными раздвигающимися стенами прекрасный парк-сад, где днем заливаются пением птицы, а по ночам громко трещат цикады. Экзотика! С ней еще не приходилось сталкиваться в жизни. В нарушение московских инструкций в посольство попадаем лишь утром следующего дня. Письма переданы в кабинет за металлической дверью. Пусть их расшифровывают те, в чьи обязанности это входит. Консул Часовников приглашает позавтракать.
По стакану водки за завтраком
Столовая расположилась в маленьком подвале двухэтажного здания посольства. Повар полурусский, полуяпонец. Он и готовит и разносит нехитрую еду. Непривычно видеть, как на столы каждому дипломату ставят по стакану водки. Водка с утра? Впрочем, стоит ли удивляться и тем более осуждать? Люди годами живут без семей, под постоянной угрозой высылки. Да и что за жизнь, когда практически не выйдешь за ворота посольства. Днем и вечером на улице бушуют демонстрации. Усиленные динамиками истерические голоса лидера японских правых Акао Бина и других профашистских ораторов требуют немедленно убрать из страны представителей Советского Союза, не поставившего подпись под Сан-Францисским мирным договором.
В книге документальных очерков рассказывается о сложной работе советских чекистов по пресечению подрывной деятельности ЦРУ, других западных спецслужб их агентуры в СССР. Авторы разоблачают преступные акции иностранных шпионов и диверсантов, выступающих в нашей стране под различными масками, раскрывают провокации в отношении советских людей, находящихся за рубежом.Книга построена на новых, малоизвестных широкому читателю конкретных фактах и материалах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.