Журнал Q, 2009 02 - [5]

Существует Рамзан Кадыров. Он - системный сепаратист и, допускаю, не самый толерантный человек, но я не хочу сейчас давать ему углубленную оценку. Факт в том, что Путин в свое время сделал ставку на его отца и его на него самого. Это позволило Путину достичь компромисса с большей частью чеченского вооруженного сопротивления и тем самым остановить войну на условиях, когда оставаясь де-юре в составе РФ, Чечня де-факто получила реальный суверенитет. Не стану обсуждать, хорошо это или плохо, но это факт и это принципиальный выбор Путина.

Другой неоднозначный персонаж - Юлия Тимошенко, на которую Путин, похоже, также сделал ставку. У Тимошенко устойчивая репутация политика, который рано или поздно всех «кидает». Поэтому стратегически с ней договариваться бессмысленно. Очевидно, что она будет пытаться выстроить на Украине авторитарный режим, и этот режим будет легитимен для Запада только в том случае, если он будет носить антимосковский характер. Этого никто не скрывает. Сама Тимошенко в интервью Frankfurter Allgemeine на днях заявила: «Я должна подчеркнуть, что у нас нет идеологических разногласий с президентом Ющенко. Мы являемся политическими конкурентами». Тем не менее, Путин все же поставил на нее, сделав это хотя бы потому, что больше на Украине нет реальной силы, с которой можно хоть о чем-то было бы договариваться в плане решения пусть не стратегических, но хотя бы текущих вопросов.

Так вот, выясняется, что договориться с Путиным и с Медведевым, по какому-либо конкретному вопросу сейчас недостаточно для его решения. Часто оказывается, что в недрах госаппарата и спецслужб есть свой взгляд, а иногда несколько разных взглядов, отличных от обязательств, взятых на себя премьером и президентом. В результате вопросы не решаются, а наоборот, саботируются.

Путин, как он сам говорил, в детстве был хулиганом, регулярно участвовал в уличных драках. В «лихие девяностые» в самый разгар «первоначального накопления» он фактически руководил «бандитским Петербургом» - «криминальной столицей России». Тогда он не просто выжил, но сделал головокружительную карьеру, что, согласитесь, требует определенного набора качеств. Когда он стал первым лицом, эти качества, как это часто бывает в подобных случаях, автоматически стали примером копирования его подчиненных и далее вниз по вертикали. На разных уровнях появились сотни «маленьких Путиных», некоторые из которых еще более «отмороженные», чем оригинал.

Как бы не критиковали СССР и его спецслужбы, никто не может упрекнуть их в бездумном авантюризме и «отмороженности», также как в тотальной коммерциализации, криминализации, отсутствии профессионализма и управляемости со стороны политического руководства страны и собственного начальства. В нынешней России все наоборот, и сейчас такая ситуация привела к «войне спецслужб» уже не в масштабе Москвы, как осенью 2006 года, а в масштабе всего бывшего СССР и даже за его пределами.

- Что вы имеете в виду? Какие спецслужбы?

- Во-первых, это российские спецслужбы, которые фрагментированы, фактически неуправляемы, разбиты на враждующие кланы и группировки. Порой конфликты между такими группировками разрешаются методами, присущими криминальным сообществам. Во-вторых, это спецслужбы стран Закавказья, Средней Азии, Украины, а также Северного Кавказа. Точнее, сейчас на Северном Кавказе, в Чечне, нет собственных спецслужб, но при Дудаеве и Масхадове они были. Люди оттуда живы и здоровы, кто-то из них, легализовавшись при Кадырове, находится в самой Чечне, кто-то в России, кто-то в Европе, кто-то на Ближнем Востоке. Они, как правило, в той или иной степени симпатизируют Кадырову, у них сохранились и связи, и источники финансирования, и огромный практический опыт противостояния спецслужбам российским.

Естественно, многие детали мне неизвестны, но общая картина вырисовывается тревожная. Надо учитывать их специфику. Грозный, Баку, Ташкент, Львов и даже Киев, Стамбул и Дубай- это не Лондон, не Нью-Йорк, и даже не Москва. Пусть на меня никто не обижается, но мышление там довольно провинциальное. Мы в Москве, кроме патриотической и демократической шизы, знаем, что российская правящая бюрократия и российские спецслужбы, как часть бюрократии, не преследуют никаких иных целей, кроме целей карьеры и личного обогащения. Если вы упрекнете какого-нибудь высокопоставленного чиновника в том, что он посвятил себя восстановлению, например, Российской империи или СССР и готов положить на это собственное благополучие и даже жизнь, вам покрутят пальцем у виска - нет таких в нынешней российской «элите». А среди идеологизированных националистов на Кавказе или на Западе Украины такие есть, и в немалом количестве. Эти люди, будучи идеологически мотивированными, незаслуженно наделяют теми же качествами своих врагов - российских чекистов.

Я, честно говоря, устал безуспешно объяснять, что мотивация современного чекиста или грушника - «срубить бабла» и подсидеть коллегу, а вовсе не восстановить Российскую империю. В это не верят. Причем все знают о воровстве и коррупции в России, но все равно не верят, так как у них тоже есть и воровство, и коррупция, но есть также ниша для идеологии, как бы к этой идеологии не относиться. Сказанное было бы не столь важно, если бы не приводило к хронически ошибочной интерпретации целей и намерений другой стороны. Ведь такое неправильное понимание - это первейшая основа для конфликта.