Журнал «Двести» - [13]

Июнь 1994 г.

Наталья Резанова Мифы четвертой эпохи

…И ты узнаешь, как хрустит плоть, когда железо входит пониже лопатки, как содрогается в спазмах боли и ужаса все твое жалкое существо…

Н.Перумов

Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить.

От Матфея, 5, 17.

Запрещать продолжать "Властелина Колец" — дело бесполезное. Английские фэны дополняют и дописывают Дж. Р.Р. уже лет тридцать. Наверняка тем же занимаются и в других странах. Только никто из них не выходил за пределы и объемы малой прессы. А у нас — массовым тиражом! И в объеме, едва ли не превышающем первоисточник!.. И сразу в двух издательствах, да под разными названиями. И опять мы впереди планеты всей… Ну, что скажут наследники Толкина — не наше дело. Нам решать читать или нет. Известно, что в среде фэнов одни заведомо осуждают "Кольцо Тьмы" как заведомое кощунство и принципиально отказываются его читать, другие выдвигают на звание "Лучший роман года". Мое мнение читать нужно. Хотя бы, чтобы избежать стилистики типа "Я Пастернака не читал, но осуждаю".

Общее впечатление — внутренняя, глубинная культура "ВК" подменяется внешней. Начитанностью. Эрудицией. В ход идет многоразличная мифология — от древнегреческой до новонемецкой, история Средних веков и военного искусства. Узнаваемо проглядывают литературные источники. В результате получается окрошка. Есть такое блюдо. Многим нравится.

Чтобы сразу сказать — есть нечто в романе Перумова, с чем нельзя не согласиться — время не стоит на месте. Даже в Средиземье. Дж. Р.Р. написал эпический (или, если угодно, псевдоэпический) роман. Перумов псевдоисторический. У Толкина действие происходит в эпоху, которую традиционно именуют "героической", у Перумова в эпоху Высокого Средневековья. Мы довольно мало узнаем из "ВК", скажем, о торговле в Средиземье, кроме того, что она там есть, о том, какая там денежная система, о ремеслах и сельском хозяйстве. У Перумова мы находим описание развитых товарно-денежных отношений, цеховой системы, городского управления и т. д. (правда, чтобы все это образовалось, потребно не триста лет, а поболе. Но это ладно).

Есть еще одна интересная мысль, которую, как ни странно можно найти в списке упреков. Вот он.

1. То, на что в первую очередь, вероятно, обратил бы внимание Толкин. Перумов не любит хоббитов. Дж. Р.Р. хоть и подсмеивается все время над ними, знает — мир восхищается Арагорнами, но держится на Фродо и Сэмах — "маленьких человечках". У Перумова все хоббиты, кроме Фолко — жадные тупые обыватели. Ох уж мне эти революционные романтики…

(А вот наиболее распространенного упрека в адрес Перумова — что композиция его романа дублирует "ВК", не выдвигаю. По-моему, это принцип. Не только композиция, но и ряд персонажей дублирует героев "ВК" Фолко — Фродо и Сэма, Рогволд — Арагорна, Радагаст — Гэндальфа, Сатти — Эовин и т. д. Иногда почти механически — например, у Толкина Сэм до середины романа не вспоминает, что у него дома осталась девушка — Рози, так же как перумовский Фолко про Миллисенту.)

2. Чисто читательский упрек. Использовано четыре перевода Толкина (и похоже без учета оригинала) — неточный, но наиболее любимый народом Муравьева и Кистяковского, более точный, но суховатый — Григорьевой и Грушецкого, З.Бобырь — худший из известных, и вдобавок рахмановский перевод "Хоббита". Имена и реалии черпаются из всех четырех переводов, но не приводятся в систему. Добавим сюда еще разночтения в именах и названиях в кавказском и питерском изданиях. В результате мы имеем Брендизайков, но Бэггинсов, Лавра Наркисса, но Торина Оукеншильда, Арагорн был "ранжером" (может, рейнджером все-таки?), но Рогволд — ловчий и несть сему конца. От такого словесного раздрая просто в глазах рябит.

3. Поскольку недостатки наши есть продолжение наших достоинств, многие недостатки романа Перумова проистекают из его "историчности". Поскольку роман "как бы" исторический, народам Средиземья подбираются исторические аналоги, плавно сползающие в политические характеристики. В результате люди Средиземья активно "скандинавизируется", гномы усиленно "косят" под немцев, вдали обретаются истерлинги (в устоявшейся традиции — вастаки) — братья-славяне, хорошие, в общем-то, ребята, но закосневшие в поклонении отцу народов Саурону, — что, конечно, не относится к великороссам-дорвагам. Есть еще викинги — умбарцы, монголы хазги, нидинги — мерзкие по определению жидо-масоны, и еще куча всякого народу, и все это слегка отдает черносотенством, но ведь это нынче не считается дурным тоном, нес па?

4. Продолжение предыдущего. Толкин в своем эпосе следует эпической традиции в отношении женских образов. Женщинам же в этой традиции отведено только две роли — горделивая властительница либо служанка. То же и у Профессора. Чудовище женского пола а-ля мать Гренделя — Шелоб он еще может описать, но как истый джентльмен не может плохо писать о женщинах как таковых. Даже вредная старуха Лобелия оказывается способна на благородство и бескорыстие. У Перумова отношение к женщине вполне отечественное — "бабы — стервы, без них было бы гораздо лучше".