Жуки в муравейнике. Братья Стругацкие - [31]

Ключевая, тринадцатая глава книги раскрывает перед нами все сокровенные сюжетные тайны. Именно здесь заключается квинтэссенция замысла Стругацких, который на самом деле весьма глубок и хорошо продуман. Следует отметить, что заканчивается глава по всем канонам завлекающего приключения «Теперь, когда он принял решение, ему сделалось легче, и предстоящее дело зависело только от его умения и от его сноровки». Едва ли в какой-то другой книге до «Обитаемого острова» вам удаться найти еще хотя бы пару подобных красивых приемов. И это работает. Работает в первую очередь на вовлечение читателя в сюжет. Наконец-то авторы начинают об этом беспокоиться.

Что касается самого сюжета, то, пожалуй, он самый острый из всех, со времен «Страны багровых туч». Здесь есть минимально необходимый набор составляющих: интрига, последовательное раскрытие событий, слом мировоззрения героев, противостояние характеров, даже погони и сражения. Действие однозначно острее, чем в «Хищных вещах века», обстановка не такая отвратная, как в «Трудно быть богом», сюжет интереснее, стройнее и изысканнее, чем в «Улитке на склоне». Все это делает книгу более захватывающей, цельной и добротной. Как мы видим, применение даже простых литературно-художественных приправ работает как часы.

Без всякого сомнения «Обитаемый остров» — это сплав идей предыдущих книг Стругацких. Но сплав весьма добротный, переработанный, цельный, вобравший в себя все главные идеи многих предыдущих произведений. Поэтому я обычно советую читать именно эту книгу, тем, кто хочется познакомиться с лучшим у Стругацких.

Сюжетно книга больше всего напоминает главную канву «Трудно быть богом», с той лишь разницей, что главным героем выступает прогрессор, а не сотрудник Института Экспериментальной Истории. Максим предстает перед нами реконструированным Руматой и олицетворяет собой борьбу человека против системы, и на этот раз авторы наделяют главного героя правами вмешиваться активно. От «Хищных вещей века» Стругацкие берут «слег», умощняют его и переносят на вышки и мобильные транспортеры, Камеррер, как и Жилин находится в поиске ответов на терзающие его сознание вопросы, разгадав, остается в этом мире, чтобы продолжать борьбу. Многие детали, как горячая ванна и таблетка под язык заимствованы полностью. Из «Улитки на склоне» авторы берут систему деревенских имен (Молчун, Болтун, Кулак, Слухач) и трансформируют их в мутантов (Колдун, Бошку, Хлебопек, Орешник). Седьмая глава, почти полностью состоящая из допросов задержанных, до боли напоминает главы предыдущей повести — «Сказки о тройке». Из-за этого сплава идей и фабул, объем произведения увеличен и наконец-то достигает масштаба приемлемого для того, чтобы назвать эту книгу фантастическим романом, а не сюрреалистической повестью.

Мне нравятся сюжетные идеи книги (адекватность «контакта», интрига с первоначальным непониманием языка, которая не нашла своего отражения в «Трудно быть богом» и увы, не получила своего отражения в экранизации 2008 года). Мне нравится живость литературно-художественных декораций. Здесь нет коммунистической патетики, характерной для ранних произведений Стругацких, нет откровенных грубостей в диалогах и описаниях как в «Хищных вещах века» и «Гадких лебедях», нет нудного, сказочного, бессмысленного сюрреализма, как в «Сказке о тройке» и «Втором пришествии марсиан», уровень зловония не так сильно бросается в глаза как в «Трудно быть богом». Это по-настоящему выстраданное авторами, сбалансированное произведение. Именно поэтому «Обитаемый остров» я вполне могу отнести в ряд лучших работ Стругацких. Наконец-то авторы смогли заставить меня сопереживать героям, интересоваться их судьбой, волноваться за них. Причем относится это не только к главному герою, но и герою второго плана — Гаю. Такого за собой я не наблюдал, пожалуй, ни в одной другой книге Стругацких. Ни Жилину, ни Баневу, ни Перцу, ни даже Кандиду, не говоря уже и о героях второго плана, не хочется сопереживать так сильно, как сопереживаешь трагедии Гая, человеку, взращенного во враждебной его сознанию системы и пытающегося порвать с ней. Он же очень тонко используется Стругацкими для «расслабления внимания», в книге можно заметить несколько высказываний, рождающих добрую улыбку. Фигура Гая — отличная находка, без нее книга читалась бы куда менее интересно. Пожалуй, я даже возьму на себя смелость констатировать, что Гай — лучший персонаж второго плана всех книг Стругацких.

Все высказанные мной несколькими страницами выше литературные неровности и шероховатости, не уменьшают в целом более чем позитивного отклика моей души. «Обитаемый остров» в отличие от подавляющего большинства других книг Стругацких — это настоящая история, повествование, которое не застопоривается и не передергивается, не зависает и не вызывает отвращения, она живая, она возбуждает интерес, в эту историю хочется погружаться. «Обитаемый остров» — одно из немногих произведений Стругацких, от прочтения которой, я смог получить удовольствие. Это приключение, это предметная, а не сюрреалистическая философия, это столкновение характеров, это герои, которые совершают действия, а не сидят и философствуют о судьбах мира в прокуренных кухнях.