Скиттер и здесь успела, правда, без колдографии, то ли воспитание не позволило, то ли цензура не разрешила. Но оправдания крёстного Гарри в стиле «Малыш, у меня тринадцать лет не было бабы, понимаешь!» меня рассмешили.
А вот что было не смешно, так это отсутствие упоминания о крысе, моей, между прочим. Петтигрю как сквозь землю провалился. И что уж с ним произошло, первый его грохнул или он сбежал сам, почуяв жареное, мне, к сожалению, было неизвестно.
И самый смак был в конце. Заявился Снейп, офигачив Блэка, за ним явился Люпин, в свою очередь офигачив Снейпа. После чего, сообщив офонаревшему Гарри и Ко, что всё совсем не так, как Гарри говорили, и Сириус совсем не плохой, подхватил бессознательную тушку бывшего подельника и был таков.
«Ежедневный пророк» в пространной статье долго прохаживался как по бывшему каторжанину, так и по его давнему товарищу, Люпину. Объявили Ремуса тайным пособником Тёмного лорда, который, как и Блэк, предал Поттеров. В розыске за вознаграждение они были уже оба. И за живых или мёртвых платили очень приличные деньги.
Я ругался страшно. Как, как этот мудак умудрился просрать шанс на оправдание Блэка? Крыс был нужен живой и здоровый для предъявления общественности. Легализация Блэка в моем первичном плане была бы одним из важнейших пунктов. А тут ещё и Люпин в бегах. Эх, ты, Седрик, блин, попаданец хренов. Так ведь можно и серьёзный косяк упороть.
В совершеннейшем расстройстве я бегло просмотрел остальные газеты, читая по диагонали.
А потом вдруг наткнулся на коротенькую заметку трёхнедельной давности. И прочитав её, нервно сглотнул.
Скупые строчки сообщали, что ученик шестого курса Академии Чародейства и Волшебства, Седрик Диггори, был найден мёртвым в магловской части Лондона. Следов магического воздействия обнаружено не было, смерть наступила от ножевого ранения. Попросту говоря, первый был банально зарезан. Случайность ли это, или, как и многие описываемые попаданцы, он пытался через магловский криминал заработать стартовый капитал, но факт был на лицо.
А потом я сравнил даты и сглотнул вторично. Прирезали его аккурат перед моим попаданием сюда. Появилась заполошная мысль, что Диггори этот самый последний косяк всё-таки упорол.
«Заменили», — билась в мозгу тревожная мысль. Вселенная посчитала, что первый не справляется, и заменила его на меня. Воображение тут же нарисовало картинку, как не справляюсь я, и ложусь, точно также, в каком-нибудь переулке с перерезанным горлом…
Аж мороз по коже, вот ведь перспективочка.
Ситуация всё больше напоминала жопу. Было, от чего запаниковать. Самое главное, что непонятно кто и как определяет, справляюсь ли я или уже нет. Высшая сила, мать её. А то и сама мать Магия. Помниться, кто-то чуть ли не сознанием наделял эту капризную даму.
Вот и думай тут. Решишь отсидеться или советами отделаться, посчитает, что нет во мне готовности к подвигу, а, значит, не герой и всё. Махом замену найдёт.
Придётся жопу рвать, но лезть в самое пекло, рисковать и молиться, чтобы всё получилось.
Вот на такой «оптимистической» ноте я и закончил свои изыскания. Первого списали. Заменили на запасного игрока. Вот интересно, а мой номер какой? Будем надеяться, что не тринадцатый.
Но в ситуацию с финалом Чемпионата Диггори вряд ли успел влезть, вообще, какой-то стратегической составляющей в его действиях я не наблюдал. Плыл он по течению, как обычный участник событий, совершенно бездумно.
С другой стороны, посетило меня и некоторое облегчение. Теперь не будет сталкивания лбами и борьбы между собой, да и дальнейшие события становятся более предсказуемыми, меньше шансов, что вылезет нежданчик, «подарок» от конкурента.
Стоило ещё уточнить у Артура по поводу Седрика. Как-никак, папаша Диггори тоже вроде министерский, да и сам Уизли-старший мог быть в курсе неафишируемых подробностей.
Когда я вернулся в дом, было как раз предобеденное время. Почти вся семья находилась внизу. Молли что-то стряпала, по обыкновению. Папаня был там же, весь в газете, не обращая внимания на окружающих. Возле матери тёрлась Джинни, перенимала, наверное, мастерство. А за общим столом Перси перебирал какие-то бумаги.
— Пап, — обратился я к Артуру, — ты, случаем, подробностей убийства Седрика Диггори не знаешь?
Тот взглянул удивлённо, опуская газету:
— А тебе зачем?
— Ну, — протянул я, — всё же сосед наш, да и ученик Хогвартса, ловец приличный, финты красивые проводил. И вообще его смерть я как-то близко к сердцу принял…
А Перси, который сидел ближе всего ко мне, неожиданно хмыкнул, посмотрел иронично-презрительно и прошипел сквозь зубы, тихо так, чтобы слышал его только я:
— Рон, ничего придумать получше не смог? Ты же его ненавидел. Придумал бы уже причину подостовернее. Хочешь покуражиться, посмаковать? Ну, ну, — напоследок, облив презрением с ног до головы, эта самопровозглашённая совесть нашей семьи снова уткнулась в непонятное чтиво.
— Э-э-э… — только и смог выдавить я, но вдруг получил поддержку с неожиданной стороны.
Молли, растрогавшись, повернулась ко мне:
— Рон, я так рада, что ты, наконец, оставил эти детские обиды. Смерть бедного мальчика — такая трагедия, такая трагедия. Он ведь подавал такие надежды…
