Жрец смерти - [21]

Времени на раздумья мне не дали – крышка люка внезапно распахнулась, и в лицо ударил мощный луч света.

– Ты мне все скажешь, причем немедленно! – прошипел тюремщик. – Говори, кто тебя нанял и зачем? Молчишь… Ладно… Ты ведь у нас сердобольная, значит, тупая. Тогда слушай!

И до меня донеслись кошмарные детские стоны, от которых меня замутило, а на глаза навернулись слезы. Но, стиснув зубы, я молчала. Самое важное в данный момент – сохранять спокойствие и не терять головы.

– Что, мало? – взвыл маньяк. – Девчонка же страдает! И ты можешь ей помочь, если скажешь мне, как ты на меня вышла! Я обещаю, отпущу и тебя, и ее!

Видимо, маньяк был не особо хорошего мнения о моих умственных способностях, раз пытался при помощи столь дешевого трюка выудить из меня нужную ему информацию. Потому что ясно как день: если бы я даже и могла сообщить ему то, что его столь живо интересовало, он все равно бы не отпустил ни меня, ни девочку.

– Описать тебе, что я сделаю с девчонкой, если ты не поведаешь мне, на кого работаешь? – прошипел изверг. – Ну что же, изволь. Для начала перережу ей голосовые связки…

Я издала булькающий звук и натужно захрипела. Сначала маньяк не обратил на это внимания, видимо, полагая, что такова моя естественная реакция на его ужасное повествование, но потом смолк на полуслове и спросил:

– Что ты сказала? Тебя тошнит? Готова раскалываться?

Вместо ответа я захрипела сильнее, а потом внезапно стихла. Маньяк окликнул меня несколько раз, заявив, что сейчас не время разыгрывать дешевый спектакль. Затем до меня снова донеслись детские крики, но я уже не сомневалась – они были записаны на диктофон. Маньяк снова попытался вступить со мной в беседу, но я упорно молчала. Затем я опять начала хрипеть и мелко трястись. Потому что не сомневалась – мерзавец рассматривает меня сверху.

– Я ведь сейчас начну резать девчонку! Прямо у тебя на глазах, если не скажешь мне все, что тебе известно! – произнес он вроде бы с угрозой, но в его голосе сквозила неуверенность.

Я задергала конечностями и выгнула спину дугой.

– Эй, да что с тобой? Черт, у нее, наверное, черепно-мозговая травма в результате падения… Черт, черт, черт! – забормотал убийца.

Люк снова захлопнулся, и я радостно усмехнулась, поскольку именно такой реакции и добивалась. Так как маньяк, как я убедилась ранее, имел кое-какие или даже солидные медицинские навыки, то именно при помощи них его и требовалось провести. Что ему было нужно? Чтобы я дала показания и сообщила, кто его преследует. Ведь он сразу поверил моим словам! Ну да, как же иначе, ведь каким-то образом мне удалось на него выйти и попасть сюда. А если вдруг выяснится, что я впала в кому или хуже того – нахожусь при смерти, то выудить из меня требуемую информацию он не сможет. Значит, негодяй обязательно придет в колодец. Хотя бы для того, чтобы узнать, в каком состоянии его пленница. Тем более он сейчас не на шутку встревожен и уверен в том, что я не могу оказать сопротивления. Ничего, скоро он убедится, как кардинально ошибся!

Я чуть сдвинулась, изображая находящегося без сознания человека, и несколько раз вздохнула, мысленно приказывая своему быстро бьющемуся сердцу замедлить темп. Это, как обычно, подействовало.

Наконец до моего слуха донесся тонкий скрежет. Крышка люка, обнаруженная мною в полу, дрогнула, откинулась. В бетонной плите образовалось круглое темное отверстие. И тотчас мне в лицо ударили два ярких луча, один сверху, а другой снизу, из люка, – маньяк проверял, не прикидываюсь ли я.

Я была готова к подобного рода проверке и не пошевелилась. Глаза у меня были плотно закрыты, тюремщику не удалось застать меня врасплох и ослепить. Я вся превратилась в слух, понимая, что придется действовать с закрытыми глазами. Но подобное для меня было не в новинку.

Вот маньяк выбрался из люка, подошел ко мне… До меня дотронулись его пальцы… К тому времени мне удалось подавить волнение и сбить пульс, причем значительно. Ведь если бы мерзавец заметил, что сердце у меня колотится как бешеное, это могло означать только одно: я пытаюсь его обмануть и разыгрываю из себя впавшую в кому. А он сейчас убедился в том, что пульс у меня редкий, что, видимо, сняло последние подозрения. Свет фонаря больше не бил мне в лицо, и, чуть приоткрыв глаза, сквозь ресницы я увидела, как маньяк возится с небольшим чемоданчиком, стоявшим у его ног. Момент был более чем подходящий.

Когда мужчина выпрямился, держа в одной руке шприц, а в другой пустую уже ампулу, я бесшумно вскочила и со всей силы ударила его ногой. Мой противник, хрюкнув, рухнул на пол. Я ринулась на него, прыгнув ему на спину, и завела локоть ему под подбородок, а потом резко повела его голову в сторону.

Точнее, хотела повести, потому что маньяк не дал мне это сделать, с ревом поднявшись с пола. Он явно хотел расплющить меня по бетонной стене, но мне удалось вывернуться и сделать ему подножку. Субъект, выронив шприц, повалился на пол, и я заехала ему ногой под дых. Раздался противный чмокающий звук и стон, исполненный боли. Нет, мне никогда не нравились мучения моих жертв, но в данном случае эти звуки были подобны райской музыке.