Жребий воина - [48]
— Какой папа? — не понял Сергей.
— Который на денежках нарисован.
— И на половине домов его портреты, — добавил глядящий по сторонам Шурик.
— Алиш, а никто из твоих знакомых не сдаст нам квартиру? Не надолго, недели на три, — сказал Сергей. — А то в гостиницах дороговато.
— Да, вы ведь приезжие, — согласился Алиш.
— То есть — приезжие? — не понял Шурик.
— К примеру, в государственной гостинице в центре города для граждан номер в сутки — два-три доллара, а для неграждан — сорок долларов.
— Ясно, — хмыкнул Сергей. — Так что насчет квартиры?
— Есть один вариант, — сказал Алиш. — Только там надо очень тихо жить.
— В каком смысле? — спросил Сергей.
— У нас только приватизированную квартиру можно сдавать внаем, — стал объяснять Алиш. — А таких квартир в городе мало. Почти все они иностранцами забиты. Если будешь сдавать неприватизированную квартиру, ее могут просто конфисковать. Зато таких квартир навалом, и они дешевые.
— Но что значит — тихо сидеть? — спросил Сергей.
— Не шуметь. Дверь никому не открывать, кого сами не звали. Во дворе не отсвечивать. Если на площадке соседи туркмены — это хорошо, — охотно разъяснял Алиш. — Хуже, если рядом какая-нибудь русская бабулька. Эта может вкозлить.
— Русская бабулька, говоришь? — произнес недобрым голосом Сергей.
— Я что-то не то сказал? — извиняющимся тоном спросил Алиш. — Я ведь просто предупреждаю. В принципе у нас тут русскими называют всех, кто на русских похож. А кто ты там: русский, украинец или немец — никто особо не различает. Вот, например, я. Я сам иранец, но по паспорту я азербайджанец. А никакого языка, кроме русского, не знаю.
— Так что насчет квартиры? — повернул разговор к делу Сергей.
— Вон там, в «бардачке», возьми ручку и запиши мой телефон. Сегодня к вечеру позвонишь.
Сергей взял из «бардачка» ручку и нацарапал на сигаретной пачке шестизначный номер.
— Я смотрю, на домах навалом тарелок, — сказал Шурик.
— Да. У нас на русском только ОРТ транслируют, — пояснил Алиш. — Люди берут за сто с лишним баксов тарелку и смотрят целую кучу каналов.
Кварталы высотных домов закончились. Теперь слева простиралось огромное поле иссохшей травы, справа — район домиков и коттеджей, весь в зарослях винограда и каких-то кустарников. В поле слева одиноко маячила какая-то конструкция, похожая на колоссальный турник. Впереди были горы.
— Что это за турник для великанов? — спросил Шурик.
— Это качели такие. В праздник Курбан-байрам молодежь на них до неба подлетает, — сказал Алиш.
Поселок справа, очевидно, давно уже сросся с городом.
— Это Берзенги, район такой, — пояснил он.
Когда Берзенги закончились, они свернули направо и проехали мимо поста дорожной инспекции.
— Я смотрю, у вас теперь полиция вместо милиции, — разобрал надпись латиницей Шурик.
— Хер на хрен менять — только время терять, — сказал водитель.
Теперь слева от них простиралась равнина, упирающаяся на всем своем протяжении, насколько хватал взор, в горную гряду. Справа дорога раздваивалась, и начиналась череда разнообразных по своей архитектуре зданий.
— Мать честная! — воскликнул Шурик. — Это все отели?
— Не только. Тут есть еще бизнес-центры, просто представительства фирм, — сказал Алиш.
— Так сколько в Ашхабаде отелей? — спросил Сергей.
— Не знаю точно. Штук сорок, наверное, — улыбнулся Алиш. — Вас в какой везти: в туркменский, в турецкий, в итальянский, в китайский?
— В дешевый, — распорядился Сергей. — А сколько в городе населения?
— Тысяч пятьсот где-то.
Они остановились возле ближайшего отеля с загадочным названием «Chandybil».
Они расплатились с водителем и вошли в сравнительно небольшой вестибюль. Рядом со стойкой reception красовался бронзовый бюст президента.
Робкой наружности девушка-туркменка сдала им двухместный номер на третьем этаже всего за сорок пять долларов, причем взяла с них сразу долларами. Учитывая неразбериху с курсами валют, это было понятно.
Номер был обставлен немного блекло, но со вкусом. Главным его преимуществом (или недостатком) было расположение окон.
— Горы, — посмотрел в окно Шурик. — Во-обще-то симпатичные.
— Зато южная сторона, — сказал Сергей и повалился на кровать навзничь. — Зажаримся на фиг.
— Да вроде кондиционер гудит, — прислу-шалея Шурик. — Завтра все равно съедем на квартиру.
Шурик плюхнулся на свою кровать и добавил, с хрустом потягиваясь:
— Знаешь, а тут ничего.
— Угу. Если деньги есть, — сказал Сергей. — Давай лучше вот что решим…
Глава 27
Солнце палило нещадно даже сквозь серовато-стальную хмарь. Справа по ходу езды виднелось побережье Каспийского моря. На горизонте проступал залив Кара-Бугаз.
— Почему небо как серое все равно, а? — спросил Виталия Тофик, который вел машину.
— Соль висит в небе, — сказал Виталий.
Земля на всем обозримом пространстве была похожа на чешую сушеной, твердой, как дерево, воблы и вся искрилась кристалликами.
— Только шайтан тут станет жить, — сказал Аскер.
Виталий высунул голову в окно и сплюнул солоноватую слюну. Ехать в закупоренной кабине не позволял мертвящий зной, а в открытое окно врывался насыщенный частицами природной серы и соли воздух.
— Рамазан, а как ты договорился в Бекда-ше? — спросил Тофик.
Уходит в прошлое царствование императора Александра Первого. Эпоха героев сменяется свинцовым временем преданных. Генералу Мадатову, герою войны с Наполеоном, человеку отчаянной храбрости, выдающемуся военачальнику и стратегу, приходится покинуть Кавказ. Но он все еще нужен Российской империи. Теперь его место – на Балканах. В тех самых местах, где когда-то гусарский офицер Мадатов впервые показал себя храбрейшим из храбрых. Теперь генералу Мадатову предстоит повернуть ход Турецкой войны… Четвертая, заключительная книга исторической эпопеи Владимира Соболя «Воздаяние храбрости».
Трудно представить, до какой низости может дойти тот, кого теперь принято называть «авторитетом». Уверенный в безнаказанности, он изощренно жестоко мстит судье, упрятавшей на несколько дней его сына-насильника в следственный изолятор.В неравном единоборстве доведенной до отчаяния судьи и ее неуязвимого и всесильного противника раскрывается куда более трагическая история — судьба бывших офицеров-спецназовцев…
открыть Европейский вид человечества составляет в наши дни уже менее девятой населения Земли. В таком значительном преобладании прочих рас и быстроте убывания, нравственного вырождения, малого воспроизводства и растущего захвата генов чужаками европейскую породу можно справедливо считать вошедшею в состояние глубокого упадка. Приняв же во внимание, что Белые женщины детородного возраста насчитывают по щедрым меркам лишь одну пятидесятую мирового населения, а чадолюбивые среди них — и просто крупицы, нашу расу нужно трезво видеть как твёрдо вставшую на путь вымирания, а в условиях несбавляемого напора Третьего мира — близкую к исчезновению.
Денис Гребски (в недавнем прошлом — Денис Гребенщиков), американский журналист и автор модных детективов, после убийства своей знакомой Зои Рафалович невольно становится главным участником загадочных и кровавых событий, разворачивающихся на территории нескольких государств. В центре внимания преступных группировок, а также известных политиков оказывается компромат, который может кардинально повлиять на исход президентских выборов.
Призраки прошлого не отпускают его, даже когда он сам уже практически мёртв. Его душа погибла, но тело жаждет расставить точки над "i". Всем воздастся за все их грехи. Он станет орудием отмщения, заставит вспомнить самые яркие кошмары, не упустит никого. Весь мир криминала знает его как Дарующего Смерть — убийцу, что готов настичь любого. И не важно, сколько вокруг охраны. Он пройдёт сквозь неё и убьёт тебя, если ты попал в его список. Содержит нецензурную брань.
Название романа отражает перемену в направлении развития земной цивилизации в связи с созданием нового доминантного эгрегора. События, уже описанные в романе, являются реально произошедшими. Частично они носят вариантный характер. Те события, которые ждут описания — полностью вариантны. Не вымышлены, а именно вариантны. Поэтому даже их нельзя причислить к жанру фантастики Чистую фантастику я не пишу. В первой книге почти вся вторая часть является попытками философских размышлений.