Жребий вечности - [52]

Если бы Скорцени понадобилось охарактеризовать Родля как офицера СД, он наверняка почти слово в слово повторил бы то, что только что произнес сам гауптштурмфюрер. Он не первый год знаком был с этим коренастым широкоскулым крепышом, с лицом, на котором не было и тени аристократизма, поскольку все приличествующие этой части тела черты словно бы специально были округлены, искажены, а то и откровенно спародированы. Однако для обер-диверсанта не было тайной, что человек этот обладал завидным хладнокровием, умел держать слово и, вообще, рядом с ним любой психологически слабый человек мог чувствовать себя защищенным.

– Если уж позволите мне изложить свой взгляд со стороны, то вы даже не диверсант, а загрубевший в своих чувствах и в собственном нордическом хладнокровии армейский фронтовой разведчик: пройти через линию фронта, снять часового, ворваться в дот и под утро вернуться к своим.

– Не стану возражать. Именно в такой ипостаси я порой и вижу себя в фронтовых условиях: нож за голенище – и за линию фронта, в ближайший тыл врага.

– Я рад, что мы сошлись во мнении. А теперь представьте себе, что нож уже у вас за голенищем. Идите и хоть из-под земли добудьте мне этого американского полукровка Уильяма Колпага. Доставьте его сюда, как самого ценного языка.

Из трех претендентов на роль второго участника группы «Эльстер», Скорцени в конце концов остановил свой выбор на опытном агенте службы безопасности СС Эрихе Гимпеле, закодированном в картотеке СД как агент № 146, завербованном еще в 1935 году. Диплом радиоинженера позволял Гимпелю представать перед полицией и службой безопасности Перу в роли владельца скромного магазина радиотоваров в столице этой страны – Лиме. Но именно благодаря скромности этой должности Гимпелю нетрудно было вот уже в течение почти шести лет оставаться резидентом германской разведки в Перу, а его магазин давно превратился в надежный явочный пункт для любителей радиоаппаратуры от абвера и СД. Кроме того, торговец Гимпель хорошо владел американизированным английским и ему дважды посчастливилось побывать в США.

Связавшись с управлением военной разведки, Скорцени выяснил, что Гимпель все еще противостоит американской разведке в районе Лимы. Однако обер-диверсант не счел это обстоятельство серьезным. В тот же день Кальтенбруннер отдал приказ Шелленбергу, который теперь, после отстранения от дел адмирала Канариса[32], курировал военную разведку, – срочно перебросить Гимпеля в Германию.

А три дня спустя агент № 146 уже находился под опекой службы СД в Северной Италии. Убедившись, что его отзывают не в связи с арестами, вызванными покушением на фюрера, а для того чтобы переправить для работы в США, Гимпель буквально возликовал. Правда, радость сразу же поугасла, когда он понял, какого характера задание получит. Он прекрасно понимал, что уничтожение Эмпайр Стейт Билдинга, которое повлечет за собой огромные жертвы среди мирного населения, американцы ему не простят. Никогда. Даже если ему и удастся вернуться после этого задания в Германию.

Однако Гимпель прекрасно понимал, что ему сделали предложение, от которого невозможно отказаться. И к тому моменту, когда он и Колпаг оказались в специальной «радиогруппе» разведывательной школы в замке Фриденталь[33], спецотдел документации РСХА уже готовил для них фальшивые паспорта. Отныне Колпаг перевоплощался в капитана американских ВМС Эдварда Грина, а Гимпель – в мелкого американского бизнесмена Джека Миллера. Ну а главным их инструктором стал подполковник-ракетчик Оскар Альбертс.

Как раз в те дни, когда началась диверсионная подготовка этих агентов, Скорцени был вызван к фюреру. Нет-нет, подготовка к акции в Нью-Йорке его интересовала сейчас мало. Советские войска приближались к территории Венгрии, и фюрер опасался, как бы эта страна не вышла из-под его контроля и союзнического лагеря точно так же, как в свое время вышла Италия. Поэтому приказ был четким: арестовать правителя этой страны адмирала Хорти и доставить его в Берлин! Ситуация в Венгрии усугублялась еще и тем, что, потеряв значительную часть своих войск в Ясско-Кишиневском сражении, соседняя с ней Румыния вышла из числа союзников Германии и даже объявила рейху войну. Таким образом, Венгрия осталась единственным союзником, потерять которого Гитлер попросту не имел права.

– Но приказ о подготовке ракетной атаки на Нью-Йорк не отменяется? – на всякий случай уточнил Скорцени, уже прощаясь с фюрером в его ставке «Вольфшанце» в Восточной Пруссии.

– Наоборот, Скорцени, эта атака приобретает еще большее значение для нас. Но пока что вы должны доставить мне в Берлин этого негодяя Хорти, который уже пытается вести переговоры со Сталиным о некоей почетной капитуляции. Как вы понимаете, вводить в Венгрию войска, чтобы оккупировать ее, мы не можем. Врагов у нас теперь и так хватает.

– Хорти я вам доставлю, мой фюрер[34], – спокойно молвил Скорцени. – Много времени это не займет.

– Если операция будет осложнена и вы поймете, что Хорти решительно настроен на то, чтобы нарушить свои союзнические обязательства, подготовьте захват городской крепости в Буде. Добудьте ее любой ценой и установите контроль над резиденцией правительства, которое мы вынуждены будем сменить.