Жребий Рубикона - [58]

– Да, – помрачнел Кошкин, – там получилась нехорошая история. Долгоносов отказался от своего научного руководства, и вместо него появился профессор Соколовский. А в книге, которую уже подготовили, стояла фамилия Долгоносова. И тогда поменяли фамилию Моркунаса на Соколовского. А Долгоносова оставили, потому что не посмели убрать фамилию директора института, члена-корреспондента.

– Может, поэтому Моркунас и повесился? – спросил Дронго.

Кошкин подозрительно взглянул на собеседника.

– Вы издеваетесь? – спросил он. – Все в институте знают, что это было убийство.

– И вы можете сказать, кому это было нужно?

– Не знаю, – пожал плечами Кошкин, – я уже давно не сотрудник полиции. Пусть думают сотрудники правоохранительных органов. Мое дело заниматься кадрами в институте.

– Вы знали, что компания «Феникс» собирается купить у вас второе здание?

– Разговоры ходили, – уклонился от ответа Кошкин, – но подробностей никто не знал.

– Судя по вашим словам, самую большую выгоду от неожиданной кончины Моркунаса получил профессор Соколовский, который стал фактически единственным наследником изобретения Моркунаса.

– Вы еще скажите, что это Григорий Антонович убил и задушил Моркунаса, – хмыкнул Кошкин. – Только он ничего подобного сделать не смог. Сразу бы стал задыхаться. У него проблемы с легкими.

– Я не говорил, что он убил, – возразил Дронго. – А Долгоносов знал, что соседнее здание хотят продать?

– Он знал в общих чертах, но не уточнял деталей, – пояснил Кошкин. – Он вообще никогда не влезал в подобные детали. Для этого был его заместитель Ростом Нугзарович или на худой конец Вилен Захарович. Но сам Долгоносов обычно не влезал в подобные дела. Его интересовала прежде всего научная карьера. Он ведь давно и всерьез готовился стать академиком. И такая нелепая смерть! Хотя сейчас ходят упорные слухи, что и в его случае не все чисто. Но я никогда не комментирую слухи.

– В тот день, когда неожиданно умер Долгоносов, вы были в его кабинете. Он нервничал?

– Да. И очень сильно. Он покраснел, возмущался, переживал.

– И не объяснял вам, почему он так нервничает?

– Нет. Я уже сказал, что это было не мое дело. Я уходил как раз тогда, когда в кабинет входили Соколовский с Моркунасом. Я еще удивился появлению Моркунаса. После того как Долгоносов женился на его супруге, он даже хотел уйти из института, но Соколовский уговорил его остаться. У него ведь была уникальная тема.

– Интересно, – добродушно произнес Дронго, – другие вопросы вас не интересуют, а вот о теме научных разработок Моркунаса вы знаете.

Кошкин сверкнул глазами.

– Я много чего знаю, – сказал он, – у меня работа такая. Все знать. И про Далвиду, с которой вы так тесно подружились, мне тоже известно. Я ей сочувствую, но ангелом не считаю. Если у вас больше нет вопросов, я пойду. Много работы, – добавил он и, повернувшись, пошел обратно, так и не протянув собеседникам руки.

Позвонил следователь.

– У нас появилось новое сообщение, – сказал он. – Машину одного из сотрудников института случайно засняли в двух кварталах от дома погибшего вчера Окрошидзе.

– Я даже могу вам сказать, чью именно машину, – проговорил Дронго и назвал имя владельца автомобиля. У следователя опять испортилось настроение.

– Давайте сделаем так, – предложил Дронго. – Завтра вы пригласите всех сюда в институт. А я расскажу вам, что именно здесь происходило и как все это было задумано. Договорились?

– Вы считаете, что записка Окрошидзе ничего не стоит? – нервно спросил Бурнатов.

– Наоборот. Именно она и помогла распутать этот клубок. Не забудьте пригласить всех на завтра, – попросил Дронго, – а мне еще нужно будет переговорить с господином Шрейдером.

– Такого сотрудника нет в институте, – ответил следователь.

– Зато именно от него зависит, как быстро мы завтра разоблачим настоящего убийцу, – загадочно произнес Дронго.

Глава 18

Следователь Бурнатов сдержал слово. Он собрал в небольшом зале для заседаний всех, кого попросил пригласить Дронго. Здесь были профессор Соколовский и начальник отдела кадров Кошкин, приехала Людмила Дичарова, на которую с любопытством и неприязнью смотрела Офелия, также усевшаяся неподалеку. Пришедшая с Вейдеманисом Далвида, испуганно оглядываясь по сторонам, уселась в углу. Эдгар сел рядом с ней. Вошел подполковник Никифоров, который почему-то устроился у дверей, словно кто-то мог выбежать из комнаты, хотя у дверей дежурили два офицера. И наконец, явился сам Балакин, мрачный и осунувшийся. Было понятно, что он переживает события, происходившие в институте. На него словно свалились все беды, происшедшие в их коллективе за последнее время. Последней вошла, громко стуча каблуками, Раиса Тихоновна Долгоносова, которая, оглядев собрание, направилась к профессору Соколовскому и села рядом с ним. Профессор вежливо поздоровался с женщиной, но на всякий случай немного отодвинулся.

– Может, теперь вы наконец расскажете нам, что именно происходит? – нетерпеливо спросил Бурнатов. – Не думайте, что мы сидели без дела и ничего не узнали. Вы провели ночь в квартире госпожи Долгоносовой. И потом тоже ее навещали.

При этих словах Раиса Тихоновна вспыхнула. Брезгливо и не скрывая своего презрения, взглянула на Дронго. Покачала головой.