Жребий изгоев - [66]
— Весь Север в единой руке… — мечтательно произнёс Гюрята. Теперь хмель пропал и у него. — Как при Рюрике альбо Гостомысле…
— Э… э! — встревоженно сказал Лютогость. Он отрезвел стремительно, в один вздох. — Друзья! Вы чего?!
Дверь, скрипнув, отворилась, просунулась голова холопа. Лютогость только метнул в него раздражённый взгляд — холопу достало и того, чтоб исчезнуть.
— Так, — нехотя опустил голову Крамарь. — Просто… мыслим про будущее.
Дверь вновь скрипнула — воротилась жена. Подошла к Лютогостю, положила руку ему на плечо, озрела полуразорённый стол — и жареного гуся, от которого остались только оглоданные кости, и полупустые жбаны с пивом да мёдом, сулею с вином, сладкое печево, пироги с зайчатиной, копчёный медвежий окорок.
— Пора, пожалуй, — Гюрята перехватил взгляд хозяйки и неуклюже — выпитое пиво всё же давало про себя знать — поднялся. — Благодарствуй за угощение, хозяин. Пойду я.
Следом за Гюрятой поднялись и остальные.
— Давайте-ка… посошную чарку, — Лютогость протянул руку к жбану с мёдом, качнулся, но Забава опередила, мягко и неуловимо выхватила жбан прямо из-под руки, быстро наполнила все четыре чаши.
Мёд чуть-чуть горчил, но в том была особая прелесть.
Лютогость вышел проводить гостей на крыльцо. Холопы помогли каждому сесть в седло — невместно боярину ходить пешком да в одиночку, хоть до дому и всего-то с перестрел.
Последним отъезжал Крамарь.
— Постой-ка, — Лютогость придержал его за рукав. Друг вскинул брови, молча ждал.
— Не всё я сказал за столом, а надо было бы, — с трудом вымолвил Лютогость. Брови Крамаря невольно полезли ещё выше. — Всеслав не только совокупить кривскую землю хочет.
— А что… ещё? — Крамарь вдруг охрип, и ему пришлось сглотнуть, чтоб договорить.
— Он веру старую восстановить хочет. Смести христиан в Ильмень.
Крамарь впился в побледнелое лицо Лютогостя страшными глазами, молча сжал его ладонь ледяными пальцами.
Конский топот стих в ночи, Лютогость воротился к крыльцу. Забава молча ждала на верхней ступени. Обняла, припала головой к плечу.
— Я уж и чего думать не знала, — горячо шептала она, а боярин чуял, как разливается в нём истома и ярь от близости горячего и желанного женского тела. — Рать воротилась разбитая, а тебя нету! Ладно, Крамарь сказал, что в полон ты попал, а не погинул. И то сказать — в полон-то к кому! К полочанину, к оборотню! А ну как в жертву бы тебя принёс!
Лютогость невольно улыбнулся, гладя мягкие волосы жены непослушными пальцами. А что, мог Всеслав его и в жертву принести… если бы от того победа над Плесковом зависела.
Лёгким движением поднял Забаву на руки, носком отворил пошире дверь…
И тут же за спиной не по-доброму, дурными голосами, взлаяли псы. Затрещали от удара ворота.
Лютогость мягко опустил Забаву на пол, чуть толкнул в спину, заставляя уйти в сени — не дай Перун, ещё стрелят из-за ворот-то, ума хватит. Подосадовал — ах, не вовремя же! — оборотился и рыкнул как можно грознее:
— Кто там ещё озорует!
— Отворяй! — хрипло гаркнули с улицы, в ворота ударили ещё сильнее. Нет, это не тати. Им надо вовсе царя в голове не иметь, чтоб вот так в ворота к боярину ломиться, у которого оружной дружины не меньше десятка постоянно в тереме живёт. Да что тати — не всякий князь на такое решится!
Лютогость резко свистнул, призывая сторожу, и тут же через тын у ворот метнулись стремительные тени. Воротный сторож не сплоховал, ринулся навстречь, но тут же получил в голову кистенём, рухнул в пыль и забился, хрипя. Посторонь от него растекалось тёмное пятно — голову проломили.
Волкодавы метнулись к воротам, но змеями свистнули стрелы, визг и взлаивание перешли в жалобный скулёж — неведомые стрельцы били без промаха.
Ах так!
За спиной дверь вновь отворилась — Забава возникла на пороге с мечом в руках.
— Держи, ладо — она сунула рукоять меча в руки мужа.
— Скройся! — зарычал он на неё. — Стрелят! Сторожу вон подымай!
Калитка меж тем, отворилась, во двор хлынули оружные — луна отблёскивала на кольчугах. Нет, это не тати — не доводилось ещё Лютогостю видывать на своём веку окольчуженного татя, а тем более, татя с мечом — у двоих-троих луна блеснула на нагих клинках.
Но воин должен умирать в бою!
Лютогость прянул навстречь находникам, меч зазвенел, сшибаясь с чужими клинками.
— На силу! — рявкнул кто-то рядом, покатился по двору звенящий ломано-гнутый клубок.
Нападающих было не больше пяти, и Лютогость уже поверил, что отобьётся. Боярин зацепил одного-двоих, кто-то сдавленно матерясь, откатился в сторону, стонал, зажимая ладонями распоротый живот. И тут же ногу Лютогостя чуть ниже колена рвануло резкой болью, а потом что-то тяжёлое обрушилось голову.
Он уже не чуял, как озверелые находники всадили ему в спину короткое копьё. Не слышал, как посыпались горохом с крыльца оружные кмети, как бежали со двора находники. Слышал только дикий крик раскосмаченной Забавы, коя прянула к нему с крыльца, роняя невесть для чего вытащенный из налучья лук — ей всё одно было бы его не натянуть. Хотел сказать, ей — не плачь, мол, сейчас встану…
Не сказал. Всё это вдруг стало ему неважным.
Миновало двенадцать лет после гибели Святослава Игоревича, а воевода Волчий Хвост до сих пор терзается несуществующей виной. Князь Владимир овладел всей Русью, но нет покоя в стране — окраины недовольны, все вокруг плетут заговоры. И когда заговорщики решают найти меч князя Святослава, выкованный в кузне богов, друзья молодости, ветераны войн Князя-Барса, сходятся меч к мечу.
После гибели Ростислава Владимирича Всеслав Чародей продолжает борьбу с Ярославичами. Война стремительно втягивает в свою орбиту всё новые земли, и, наконец, в битве на Немиге Ярославичи и Всеслав сходятся лицом к лицу…
Закари Ин ничего не знает о Китае. В школе преподают только западную историю и мифологию, а мама-китаянка не любит говорить о своем прошлом. Самое время пройти экспресс-курс, потому что маму Зака похитили демоны, которые пытаются открыть портал в подземный мир, а дух Первого императора Китая вселился в его очки дополненной реальности и комментирует все происходящее. Теперь у Зака есть всего четырнадцать дней до наступления Месяца Призраков, чтобы на пару с одним из самых печально известных тиранов в истории добраться до Поднебесной, украсть могущественные артефакты, сразиться за мир смертных и спасти маму.
Отправляясь хоронить надежды на самую бесперспективную окраину империи, Гайрон четвертый сын из дома Рэм даже не подозревает какую долю ему, на самом деле, уготовила безжалостная судьба. А пока он решает проблемы, бесполезной на первый взгляд провинции, империя начинает трещать по швам. Иллюстрации в произведении подобраны автором.
Пески и ветра, ифриты и джины, сокровища самого султана, и даже таинственный орден ашинов — полный тайн и загадок восток отнюдь не желает выпускать Ильдиара де Нота из своих жарких объятий. Чтобы вернуться домой, ему придется внимать голосам Пустыни и научиться играть по ее правилам. В то же время по следам отправленного в изгнание магистра отправляется его бывший оруженосец, а ныне — друг и соратник, сэр Джеймс Доусон, которому в его предприятии помогает старозаветный паладин Прокард Норлингтон. Но, на свою беду, рыцари делают остановку старом придорожном трактире, двери которого ведут вовсе не туда, куда бы хотелось его постояльцам. Теперь их путь лежит через Терновые Холмы — серый и безрадостный край, где живые люди лежат в присыпанных землей могилах, в небесах кружат желто-красные листья, а меж кустов колючего терна и цветущего чертополоха бродят опасные и вечно голодные твари…
Сборник материалов по миру Вольного Флота. Страны, народы, расы, мелкие рассказы, не касающиеся основного повествования.
![Беглец [или "Не хочу быть героем"]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
Маленький боевик в стиле меча, магии и черного плаща. Автор постарался максимально избежать ляпов и очевидных несуразностей. Надеюсь получилось.
Сын легендарного «чародея поневоле» Магнус — это, что называется, оригинальное слово в искусстве Высокой магии!Есть, знаете, масса чародеев, бродящих из мира в мир во исполнение своей высокой миссии... а вот как насчет волшебника, что бродяжничает В ПОИСКАХ этой самой миссии — а найти ее ну никак не может?..Есть, знаете, просто куча магов, готовых сей секунд пустить свое искусство в ход во имя благого дела... а вот как насчет волшебника, что во имя благого дела чародействовать КАК РАЗ НЕ НАМЕРЕН?..Это — блистательный сериал Кристофера Сташефа.Самая забавная смесь фэнтези и фантастики, невероятных приключений и искрометного, озорного юмора, какую только можно вообразить.Вы смеялись над славными деяниями «чародея поневоле»? Тогда не пропустите сногсшибательную сагу о странствиях ВОЛШЕБНИКА-БРОДЯГИ!