Жребий - [52]

Помолчали. Свет лился все также мягко и ровно.

— Но зачем вся эта трагикомедия? — спросил Нетудыхин. — Зачем нам Зло и страдание? Неужели нельзя договориться и уложить новый дружеский союз?

— Нет, нельзя. Однажды я уже пошел по такому пути. Я прислал Иисуса, дабы показать вам, каким прекрасным может быть человек. А какой урок вы извлекли из его пришествия? Вы распяли его и ожесточились еще больше между собой. Мои надежды не оправдались. Поэтому теперь путь к Добру лежит только через вашу кровь и страдания. Я не верю однажды преступившим мою волю. Достижение Добра должно стать вашей внутренней потребностью. И только тогда возможен будет дружеский союз. Не страдавшие — не возрадуются.

— Почти тоже самое о Зле мне говорил Сатана.

— Ну и что? Говорил, возможно, истину. Он ведь тоже мое дитя. А истину творю и формирую я.

Опять помолчали. Потом Нетудыхин сказал:

— И как долго будет длиться наш путь через страдания?

— Сын мой, — ответил Творец, — ты невнимательно меня слушаешь. Я же сказал: он закончится, как только вы уразумеете абсурдность своего сегодняшнего поведения. Вот ты лично, ты все задираешься ко мне и кулаками стучишь себя в грудь. Стихотворение гадкое про меня написал, мир паскудным объявляешь. А справедливы ли твои упреки? Мир, который я тебе подарил, прекрасен. Все в нем предусмотрено для блага твоего. Но ты сам его испоганил. А валишь свои грехи на меня. Необъективно. И совсем уж нехорошо — вот так, нахрапом, — катить бочку на отца. Я, думаешь, слеп? Ничего не вижу? Я все вижу, все знаю. И твои дела грешные мне ведомы. Но ты же лезешь на рожон, за грудь меня готов ухватить: подавай ему немедленно справедливость, и все! Ищи! Ищи ее сам! На то тебе свобода дадена. Другие страждут не менее тебя. И терпеливо несут свою ношу. А ты про них забыл. Но разве ты у меня один? Нет, не один. Ну, правда, сегодня я выкроил минутку и для тебя. Чтобы дух твой укрепить. Чтобы ты не паниковал. Ты же принял крест. Это облегчает твою ситуацию, хотя и ко многому тебя обязывает. Но ты думай, думай — ты сам этого захотел.

Нетудыхин спросил:

— А как же быть с землетрясениями, с извержением вулканов, циклонами и иными планетными явлениями? Ведь Зло, творимое ими, исходит не от человека.

Бог помолчал, потом сказал:

— Этот ряд был запущен мной после вашего грехопадения. Не знаю, может, я и погорячился тогда, но не стал его изменять. Пусть будет. Так лучше, памятней. Он дан тебе для того, чтобы ты осознал, что ты не царь, не Бог природы, а всего лишь частичка ее. Вот ты и думай. Для тебя сегодня — это единственная дорога, думать.

— Я постараюсь, — сказал Нетудыхин тоном провинившегося ученика.

— Ну и умница, — сказал одобрительно Творец. — Да сопутствует тебе удача! А сейчас иди ложись, ложись отдыхай. Утром разберешься. И помни о том главном, что я тебе сказал: сотворение Зла лежит на совести и воле человека.

Свет постепенно стал угасать. Нетудыхин, как сомнамбула, пошел к дивану, лег и укрылся одеялом. Шум в голове прошел. На душе было благостно и покойно.

Утром он поднялся как обычно, посидел на диване, припоминая произошедшее ночью, обвел комнату удивленным взглядом. Все находилось на своих местах. Только почему-то на столе горела лампа.

Потом он вспомнил, что ночью он как будто бы записал вдруг нахлынувшее на него стихотворение. Надо бы посмотреть, что он там намарал? И увидел лежащую на письменном столе тетрадь.

Он открыл ее и прочел написанное. Посидел, подумал. Потом прочел текст еще раз. Да, он давно пытался написать стихотворение о Христе в момент его распятия. И вот теперь оно лежало перед ним, это стихотворение.

"Странно, — подумал Тимофей Сергеевич, — неужели Он явился на мой зов?.. Или меня, как лопуха, разыграли?.. Ну, рыло свиное, погоди! — ругнулся Нетудыхин, трогая распятие у себя на груди. — Все равно я к тебе подберу ключик! Чихал я на тебя с высокой колокольни!.. Ну, а если это был действительно Бог?.."

Нетудыхин перекрестился и подумал, что надо бы ему днями как-то сходить в церковь. Ради успокоения собственной души.

Потом он стал приводить диван в порядок.

В этот день у Тимофея Сергеевича уроки начинались с половины одиннадцатого.

Глава 14

Распятие

Несколько дней он жил, ошеломленный этим визитом. Сатану — как ветром сдуло, исчез. Не появлялся он ни в школе, ни на горизонте Тимофея Сергеевича. Завуч известила учителей: приболел Тихон Кузьмич, старые раны сказываются. Нетудыхин подумал: "Ага, раны. В карцер, падла, наверное, залетел. За излишнюю жестокость".

По спокойному рассуждению, обдумав тщательно все детали пасхальной ночи, Нетудыхин заключил, что разговаривал он таки с Творцом. Будь это не Бог, а подсадная утка от Сатаны, он валил бы все грехи на Творца и скорее поддерживал бы обвинения и концепцию Сатаны. А Тот был явно благожелателен в разговоре с Нетудыхиным и терпелив. Хотя временами сам факт явления Творца вызывал у Тимофея Сергеевича все же сильные сомнения. Почему он явился именно к нему, к Нетудыхину? Откуда такая неслыханная честь? Ведь Нетудыхин как человек был далек от праведности и грешил в жизни не менее других людей. Почему же ему было оказано столь исключительное предпочтение? Вопрос этот остался им нерешенным. Однако, как говорят, Бог-то Бог, да не будь и сам плох. И от Сатаны — Нетудыхин был в этом уверен — ему придется защищаться, рассчитывая только на собственные силы.