Жребий брошен - [72]
— А укусить, значит, мог?
— Я не укусить, — угрюмо возразил герцог, почему-то глядя в мостовую. — Я поцеловать.
— Чего?!
— «Чего», «чего»! — огрызнулся он. — Этого! Ее… тебя ж как расколдовывать надо? Победить в честном поединке, после чего поцеловать. Всего-то и делов, зато чести!.. Что, сказок не читала?
— А кольцо где?! — охнула я, опускаясь на колени и обшаривая руками мостовую. — Неужто слямзили, демоны?!
— К-какое кольцо? — Глядя на столь неподдельный ужас, благородный Генри тоже опустился на колени, брезгливо выглядывая помянутый предмет среди кучек мусора.
— «Какое», «какое»! А то сам не знаешь какое!
Вампир помотал головой, на всякий случай охлопывая все свои карманы.
— Какое ты мне на палец надел! Фамильное! Обручальное!
Слово «обручальное» я выговорила с придыханием, закатив глазки точь-в-точь как мечтающая о Прынце Полин.
Герцог побледнел. Судя по всему, он прикидывал, не слишком ли сильно приложил меня головой о брусчатку.
— Ты что, Яльга? Какое кольцо?
Я встала, уперла руки в боки и нехорошо сузила глаза:
— Та-ак! Ты на меня напал? Напал! Победил?
— Победил! — гордо согласился герой.
Этого-то мне и было надо.
— Почти победил! Поцеловал?
— Почти…
— Почти поцеловал! Женись теперь, гад! Ты мне всю жизнь теперича загубил, все лучшие годы! И репутацию… это самое! И карьеру! Женись, мерзавец!
За стеной взвыли и, судя по звукам, ушли в полный астрал.
Я аккуратно стряхнула соринку с герцогова камзола и снисходительно похлопала вампира по плечу. Тот обалдело взирал на меня снизу вверх, еще не разобравшись, что его ждет теперь.
Но заранее опасаясь любого исхода.
— Халатно работаете, коллега! А если бы поцелуй не подействовал, тогда что? Или если бы подействовал не как надо? На шпагу, ежели чего, я несогласная, мне ее в комнате и поставить-то некуда…
Герцог медленно воздвигся над мостовой как монумент Фабиану Победителю Дракона. Вид у Генри был такой, что уже я быстренько отступила подальше. Разъяренный вампир — это тот еще противник, и потому я поспешила направить его энергию на относительно мирные цели.
— А близнецам ты отомстить уже не хочешь?
С той стороны стены дважды пыхнуло синими огоньками экстренной телепортации.
— Так они уже смылись, — недовольно пробурчал Ривендейл.
— Ничего. — Увидев, что опасность миновала, я смело приобняла его за плечи. Вампир покосился на меня как балованная кошка — на предложенную хозяином кильку, но смолчал. — Чтоб мы — да каких-то паршивых эльфов не нашли?! Вперед!
И мы пошли вперед.
Братья встретились нам уже на подходе к Академии. Просияв, я начала было подкрадываться, тихонечко шепча так и не опробованное на злобной нежити — то есть на Генри Ривендейле! — заклятие, но мерзавцы-эльфы на боевой магии тоже не ушами хлопали. Едва почуяв плетущуюся чару, они дернули так, что зайцы, волки и прочие скоростные гепарды удавились бы от зависти.
Мы с Ривендейлом рванули следом. Попетляв немножко по узким улочкам, братья поступили как поступает всякий, не желающий оказаться пойманным, — они разделились, Эллинг свернул налево, Яллинг — направо. Вспомнив, кто именно обратился ко мне «от лица гномьего клана», я великодушно оставила Яллинга Ривендейлу.
Эльф оказался отличным бегуном. Я отстала, но сообразительность в очередной раз взяла верх над грубой силой. Эллинг неплохо знал здешние задворки — беда для него была только в том, что я-то знала их изумительно, еще с тех пор когда искала себе работу. В том числе я знала и тупики.
Туда-то я его и загнала. Когда эльф понял, сколь жестока оказалась к нему судьба, он попытался было убежать (но было поздно), улететь (но я не дала) и попросить помощи у какого-то проходившего мимо человека (?), зловеще бряцавшего оружием и до самой макушки завернутого в черный плащ. Тот буркнул что-то, что я расшифровала как «ну, мрыс дерр гаст, опять эти маги», и поскорее смылся.
Эллинг с тоской посмотрел ему вослед.
— Клан, говоришь? — нежно спросила я, ме-эдленно подходя ближе и комкая в ладонях большой зеленый пульсар. Возможно, выглядела я и банально — вечно магов с пульсарами рисуют! — но эльфу было определенно не до эстетики. — Гномий, говоришь? Лавочку, говоришь, арендовать не могли, да?!
— Я-альга… — обреченно простонал Эллинг.
— Ты у меня щас тоже кое-чего не заможешь! Вот как щас не заможешь, так вообще никогда не смогнешь!
— Чего, тоже в Ривендейла влюбилась, да?
Удар прошел мимо цели, ибо на Ривендейла мне было чихать с Солнечного шпиля. Видно, эта простая мысль отразилась на моей жутко выразительной физиономии — причем в данный момент более жуткой, нежели выразительной, — потому что эльф, презрев гигиену, вжался в кирпичную стенку. Я медленно приближалась, зловеще поигрывая пульсаром.
— Десять процентов! — торопливо сказал Эллинг, когда я подошла на десять шагов.
Я только усмехнулась.
— Двадцать!
— Ха-ха, — вкрадчиво согласилась я.
— Сорок! Яльга, больше не могу — нам же до конца года жить надо!
— Пятьдесят процентов, — твердо сказала я. — Я вас знаю, вы на пари не меньше полутысячи заработали.
Эльф очень натурально пригорюнился.
— Дык мы ж не гномы…
— Вот поэтому и заработали. Вы любого гнома обуете, ежели потребуется.
Если ты ухитрился поступить в Академию Магических Искусств, то легкими твои будни уж точно не назовешь. Лекции и практикумы, зубрежка и тренировки… Жизнь и верно пошла тяжелая, а вот насколько она окажется интересной — зависит только от тебя. Но если ты в равной мере наделен как талантом, так и способностью совать свой нос куда не просят, скучно не будет наверняка. Вот только… кто окажется страшнее: василиск, Фенрир Волк или разгневанный декан?
Волкодлак, человек, полуфэйри. Нет, не то. Беглый преступник, боевой маг, адептка первого курса. Тоже не совсем так. Хорошо: Сигурд, Эгмонт, Яльга. Их путь лежит на северо-восток, в земли Серого Конунгата, под защиту золотого дракона Арры. Не сказать, чтобы им особенно этого хотелось, но куда еще податься угодившему в беду оборотню? Что ждет их там? О чем промолчал Лис из Леса? И что, мрыс эт веллер, значит этот белый слон?А по следам беглецов уже идет ковенский отряд…
Если ты ухитрился поступить в Академию Магических Искусств, то легкими твои будни уж точно не назовешь. Лекции и практикумы, зубрежка и тренировки… Жизнь и верно пошла тяжелая, а вот насколько она окажется интересной — зависит только от тебя. Но если ты в равной мере наделен как талантом, так и способностью совать свой нос куда не просят, скучно не будет наверняка. Вот только… кто окажется страшнее: василиск, Фенрир Волк или разгневанный декан?
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.