Жозеф Бальзамо. Том 2 - [31]

— Кто эти агенты? Вот что следует выяснить.

— А вы полагаете, что госпожа де Граммон уехала не для того, чтобы подбадривать пылких и подогревать робких?

— Разумеется, только для того она и уехала, — воскликнула графиня.

— Да, но король видит в этом отъезде простое изгнание.

— Верно.

— Как ему доказать, что своим отъездом она преследует иную цель, чем та, которую ни от кого не таят?

— Предъявите госпоже де Граммон обвинение.

— Ах, если бы все дело было в обвинении, граф! — вздохнул маршал.

— К прискорбию, остановка за тем, чтобы доказать это обвинение, — подхватила графиня.

— А если обвинение будет доказано, убедительно доказано, как вы полагаете — останется господин де Шуазель министром?

— Конечно, не останется! — воскликнула графиня.

— Итак, все дело в том, чтобы обнаружить предательство господина де Шуазеля, — убежденно продолжал Бальзамо, — и представить его величеству зримые, ощутимые бесспорные улики.

Маршал откинулся на спинку кресла и разразился хохотом.

— Он неподражаем! — воскликнул он. — Нет, он действительно не ведает сомнений! Взять господина де Шуазеля с поличным — вот и все, не более того!

Бальзамо бесстрастно ждал, когда иссякнет вспышка веселья, обуявшего маршала. Затем он сказал:

— Теперь давайте поговорим серьезно и подведем итоги.

— Пожалуй.

— Разве господина де Шуазеля не подозревают в том, что он поддерживает мятежные парламенты?

— Подозревают, но где доказательства?

— Разве нельзя предположить, что господин де Шуазель плетет интриги, чтобы развязать с англичанами войну, которая поможет ему остаться незаменимым?

— Такие толки идут, но где доказательства?

— Наконец, разве господин де Шуазель не показал себя отъявленным врагом присутствующей здесь графини? Разве не пытается он всеми силами свергнуть ее с трона, который я ей предрек?

— Ах, что верно, то верно, — вздохнула графиня, — но и это надобно еще доказать… Ах, если бы я могла!

— Что для этого нужно? Сущий пустяк.

Маршал принялся дуть себе на ногти.

— О да, сущий пустяк, — иронически бросил он.

— Например, конфиденциальное письмо, — сказал Бальзамо.

— Только и всего… Какая, право, мелочь!

— Скажем, письмо от госпожи де Граммон, не так ли, господин маршал? — продолжал граф.

— Колдун, милый мой колдун, найдите такое письмо! — вскричала г-жа Дюбарри. — Пять лет я пытаюсь его добыть, издержала на это сто тысяч ливров за один год, и все напрасно.

— А все потому, что не обратились ко мне, сударыня, — отвечал Бальзамо.

— Как так? — изумилась графиня.

— Разумеется, ведь если бы вы обратились ко мне…

— Что было бы?

— Я разрешил бы ваши затруднения.

— Вы?

— Да, я.

— Граф, а теперь уже поздно?

Граф улыбнулся.

— Ни в коей мере.

— О, любезный граф… — взмолилась графиня, сложив на груди руки.

— Итак, вам нужно письмо?

— Да.

— От госпожи де Граммон?

— Если это возможно.

— Которое бросало бы тень на господина де Шуазеля в отношении тех трех дел, о коих я упомянул…

— Да я… я собственный глаз отдам за такое письмо.

— Ну, графиня, это вышло бы слишком дорого, тем более что это письмо…

— Это письмо?

— Я отдам вам даром.

И Бальзамо извлек из кармана сложенный вчетверо листок.

— Что это? — спросила графиня, пожирая листок глазами.

— Письмо, о котором вы мечтали.

И в наступившей глубокой тишине граф прочел обоим восхищенным слушателям послание, уж знакомое нашим читателям.

Покуда он читал, графиня все шире открывала глаза и едва справилась со своими чувствами.

— Это клевета, черт возьми, с этим надо быть осторожнее! — пробормотал Ришелье, едва Бальзамо кончил чтение.

— Это, господин герцог, самое простое, точное и буквальное воспроизведение письма герцогини де Граммон, которое гонец, посланный сегодня утром из Руана, везет сейчас герцогу де Шуазелю в Версаль.

— Боже правый! — вскричал маршал. — Неужто это правда, господин Бальзамо?

— Я всегда говорю правду, господин маршал.

— Герцогиня написала такое письмо?

— Да, господин маршал.

— Она поступила столь неосторожно?

— Не спорю, в это трудно поверить: тем не менее это так.

Старый герцог взглянул на графиню, которая утратила дар речи.

— Вот что, — произнесла она наконец, — мне, как и герцогу, трудно поверить — уж простите, господин граф! — чтобы госпожа де Граммон, умнейшая женщина, поставила под удар репутацию свою и брата, написав письмо, представляющее такую опасность… К тому же… Чтобы знать содержание такого письма, надобно его прочесть.

— И потом, — поспешил добавить маршал, — если бы граф прочел это письмо, он оставил бы его у себя: это бесценное сокровище.

Бальзамо тихонько покачал головой.

— Ах, сударь, — возразил он, — такое средство годится для тех, кто распечатывает письма, чтобы узнать их содержание, а не для тех, кто, подобно мне, читает сквозь конверты… Нет, это не по мне!.. К тому же чего ради мне губить господина де Шуазеля и госпожу де Граммон? Вы пришли ко мне за советом, по-дружески, как я полагаю, и я отвечаю вам тем же. Вы просите, чтобы я оказал вам услугу, — я оказываю вам ее. Не собираетесь же вы, надеюсь, предлагать мне плату за совет, как прорицателю с набережной Ферай?

— О, граф! — простонала г-жа Дюбарри.

— Что ж! Я даю вам совет, но вы, по-моему, не понимаете меня. Вы сказали, что хотите свалить господина де Шуазеля и ищете к тому средство; я предлагаю вам такое средство, вы подтверждаете, что оно вполне вам подходит, я даю его вам в руки, а вы не верите!