Жонглёр с тиграми - [32]
Одна из книг сообщала: “В хинди имеется два грамматических рода. “Пулинг” — мужской, “стрилинг” — женский”. Размышления о женском роде привели меня к мыслям о сари, а от сари моя мысль скользнула к тайнам французского белья, которое, надо полагать, носят под сари… но прежде чем воображение мое ушло слишком далеко, внезапный грохот молотков и визг дрелей вернул меня к реальности. Выглянув на площадку, я увидел, что в соседней квартире нараспашку открыта дверь, и целая толпа почти голых людей рушит одну из центральных стен квартиры — весьма вероятно, несущую.
— Тихо! — заорал я. — Уже поздно! Ночь! Прекратите!
Никакой реакции. Я с таким же успехом мог быть человеком-невидимкой. Может быть, стоило попробовать фразу “Вы меня видите?” на хинди. Вместо того, и избрав возбужденное и поспешное мнение вопреки спокойному рассуждению, я ринулся к себе, схватил один из самоучителей и, поспешно перелистывая его, начал искать подходящие выражения.
— Чуп рахó! — “Тихо!” — попытался объясниться я.
На сей раз я был удостоен улыбки. Мне даже помахали рукой. Но уважить мою просьбу никто не собирался[109]. Как одержимые, они продолжали крушить стену. По-прежнему молча. Тогда и я повел себя как одержимый и ринулся вниз — поговорить с управляющим здания. Но и вестибюль, и контора управляющего были пустынны, точно лунный ландшафт. Не было видно и спасателя. Единственным найденным в конце концов мною живым человеком оказался спящий в уголке охранник — я знал, что английского он не понимает. Я бросился назад к себе — за книжкой, по дороге опять наорал на рабочих, наконец, вернулся к охраннику и разбудил его. Бедняга подскочил так, словно перед ним, размахивая книгой, стояло привидение. Несколько минут я лихорадочно рылся в книге, пытаясь найти что-нибудь подходящее к случаю. Всё это время охранник стоял по стойке “смирно”.
— Дýсри ман: зил! — пропел я наконец. Если верить книжке, это означает “второй этаж”. Правда, я не был уверен, как следует понимать вклинившееся в слово двоеточие[110].
Он тупо уставился на меня.
— Дýсри ман: зил! — повторил я, тыча пальцем вверх.
Охранник кивнул, хотя явно по-прежнему ничего не понимал. Я продолжал листать книгу.
– “Аадми”! — нашел я вдруг (“человек”). Множественного числа не было, так что я просто повторил слово несколько раз[111].
— Аадми, аадми? — неуверенно повторил за мной охранник.
Беседа началась. Найти бы еще, как на хинди “грохот”!.. В ходе поисков я вдруг наткнулся на числительные. Наверху был как раз десяток рабочих.
— Дас аадми! — добавил я, просто чтобы не дать разговору преждевременно увясть.
— Дас аадми?..
— Ха! Ха!
Я вовсе не хохотал. Я пытался сказать “да”[112]. Но было видно, что охраннику к этому моменту стало не по себе один на один с сумасшедшим европейцем, который выкрикивает какую-то чушь из книжки. Поэтому я отказался от попыток найти “грохот” и попытался заменить его словом “слон”. Это был безумный выбор, но всё-таки — огромное шумное животное[113]…
— Дас хатхи[114]аадми, дусри ман: зил! — объявил я наконец. “Десять слонов-человек, второй этаж!”.
Глаза охранника странно округлились, и он попытался отодвинуться от меня подальше.
— Бум! Бум! Бум! — добавил я в отчаянии, пытаясь передать грохот.
— Бум?.. Бум?.. — прошептал бедняга.
В этот момент в вестибюле показались “десять слонов-человек”. Проходя мимо нас, один из них на превосходном английском произнес: “Доброй ночи!”.
То был этап приобретения книг. Книги, помимо всего прочего, украшают интерьер, а моя квартира в этом смысле нуждалась в помощи, как никакая другая. Да и мне помощь не помешала бы. После попыток — пока боле чем неудачных — овладеть языком, я решил как можно больше узнать о самой стране. Книги в Индии гораздо дешевле, чем на Западе, и я приносил их домой целыми охапками. Мои бумажные друзья… порой довольно эксцентричные друзья.
Кстати, большинство эксцентрических типов было собрано воедино “Книгой мировых рекордов Лимки” — индийской версией “Книги мировых рекордов Гиннеса”. “Гиннес” — напиток черный, хмельной, со сливочно-густой пеной, а “Лимка” — зеленый, шипучий и безалкогольный[115] (впрочем, толика джина или водки может оправдать ее существование). А целью книги, похоже, было помочь отдельным чудакам подняться над мрачной и безымянной повседневностью. Зачем бы иначе некто четыре года убил на написание письма о мире во всем мире длиною в 7872 фута[116]? Зачем бы другой чудак мучился, покрывая рисовое зернышко надписью из 4160 букв? Некоторым не пришлось ничего делать, они лишь терпеливо ждали — например, некий Кальян Сайн отрастил себе усищи в 10,72 фута[117], а Свами Моуджгиль зато семнадцать лет простоял неподвижно. Если говорить о более активных рекордсменах, то вот Арвид Пандей за 107 дней пробежался от Лос-Анджелеса до Нью-Йорка, причём бежал он задом наперед; а Джадгишу Чандре понадобилось пятнадцать месяцев, чтобы проползти почти тысячемильную дистанцию
