Жоэль и Поль - [14]

– Вы еще недостаточно поиздевались надо мной? Над Жоэль? Недостаточно?! Хотите еще крови, еще боли?! Как же я вас презираю!

Поль кипел, выплескиваясь наружу, и его было не остановить.

– Ой, ой!

– Зачем весь этот спектакль из иллюзий, истин? Зачем все эти разговоры? Зачем было нас сначала сплавлять в одно целое с Жоэль, а потом злобно вырывать друг у друга? Зачем?! Вам что, так наскучило все вокруг, и вы решили поиграть с людьми?

– Ой, какой смешной!

– Зачем? Ты можешь мне объяснить?! Можешь?

– А с чего ты взял, будто можешь все получить навечно?

Поль переполнялся злобой, но сдерживался изо всех сил, природная выдержка, сравнимая с упорством варана, не давала ему потерять контроль над ситуацией.

– Поль, мальчик, какие-то сплошные претензии у тебя! Стоит поблагодарить за ту малость, которую тебе предоставили. Тебе довольно трудно вообразить, какой шанс был вам дарован с Жоэль. Шанс, нарушающий движение.

– Зачем нам ваш шанс, если, едва успев его получить, мы были уничтожены, раздавлены, порваны в клочья?

– А что, по-твоему, достаточно долго? Что, по-твоему, могло бы быть достаточным для такого рода шанса?

Поль молчал, но он не был согласен и не слышал своего собеседника, кипящая крышка в груди тарахтела все сильнее.

– Поль, мальчик, то, что ты хочешь выторговать себе и Жоэль, не существует.

Поль обнаружил, что девочка как будто мигала, такой эффект бывает у голограмм. Ее образ становился то расплывчатым, то неестественно резким.

– А что тогда существует?

– Ничего не существует.

– Тогда я совсем ничего не понимаю. Я не понимаю! Я не намерен это выслушивать. Всю эту вашу псевдофилософию, весь этот обман!

– Я не хочу тебя обманывать. Я отвечаю на вопросы.

Девочка встала с арбуза, осмотрелась по сторонам и хихикнула. Повернувшись спиной к Полю, она зашла за ствол могучего дерева, а еще через секунду из-за ствола вышла женщина, все с теми же странными излучающими опасность глазами. Атмосфера в комнате начала меняться, листья дуба падали на землю, укрытую серым, без единого вкрапления розового, туманом.

– Ку-ку. Поль, мальчик, ты что, расхотел свою печать?

Женщина наклонила корпус вперед, держа руки за спиной, Поль было попятился, но вовремя собрал волю в кулак и сдержанным тоном произнес:

– Мне нужна печать, чтобы продвинуться дальше.

– Дальше? А зачем тебе двигаться дальше?

– Я думаю. Я предполагаю…

Поль замешкался, потому что его ответ был приговором на виселицу чужой иронии.

– Ну, продолжай. Мне очень любопытно.

Женщина произносила слова игривым тоном, почти неприлично они звучали в тумане и облачной комнате.

– Я надеюсь вернуть Жоэль. Я надеюсь, я верю в то, что найду способ вас всех обмануть.

Последовала тишина, тишина, в которой казалось одновременно взрывались человеческие атомные бомбы и Господний гром.

– Нас. Множественное число меня всегда забавляло. Вы, люди, дробите все сущее на части, а потом удивляетесь сложности и трагичности судеб. Вы дробите себя на качества, других на пороки, мир на государства, Землю на собственность, желая приобрести целое.

– Мы просто хотим верить. Мы хотим любить.

– Хотите, желаете – эти слова принадлежат только человечеству. Вы их придумали. А по сути их нет, ничто не желает ничего, кроме человечества. Только человечество желает, производя, как на заводе, потребности.

– Нет! Точнее, все верно. Но как же любовь? Мы умеем любить.

– Умеете. Иногда.

– Любить разве еще кто-то способен?

– Способен или нет, снова дробление.

– Но Вы же дробите это Ваше ЧТО-ТО на человечество и все остальное!

– Вы заболевание, я ставлю диагноз.

– Человечество – это болезнь?

– Почти так.

– Не понимаю. Почему тогда просто не вылечить себя?

– Потому что даже болезнь есть любовь. Возлюби болезнь свою.

– Пожалуйста, не разъединяйте нас! Я умоляю!

– То, что есть ты и Жоэль – это даже не часть человечества. Вы вообще вышли не из НИЧЕГО, вы вышли из другого источника, и почему-то обрели души.

– Как это понимать?

– Как прогрессирующую болезнь, сродни мутации.

– Мутации? Мы мутанты? Кто нас создал?

– Нет, не мутанты.

– Так кто же мы? Почему у нас не может быть шанса?

– Потому что вы нечто, вы исключение из правила, исключение, над которым нет контроля, которое существует независимо.

– Ну так почему бы нам не дать эту возможность быть? Мы бы никого не обременяли, нам вашего не надо.

– Все гораздо сложнее, чем ты бы мог подумать.

Женщина опустила голову. За время разговора с Полем за ее спиной желтели и опадали листья дуба, туман менял краски. Краски сменились с розового и персикового на желтые, багровые и грязно коричневые. Когда женщина подняла голову, ее лицо покрывало множество морщин, волосы поседели, веки немного опустились, а руки бессильно повисли. Над дубом начали сгущаться синие тучи, туман уничтожил тепло и сыпал на плечи мурашки. Дуб остался совсем голым, а арбузы почти сгнили, сдуваясь, как человеческие надежды. Пошел снег. Поль был поражен и услышанным, и увиденным. Его глаза дрожали, как гладь горных озер в ненастье. Старуха медленно продолжала :

– Все гораздо сложнее и одновременно до смешного просто.

– Ну, так потрудитесь объяснить?

Поль не мог объяснить боль, которая поселилась между гортанью и солнечным сплетением, не мог дать логического объяснения пламенной боли, которая располагалась где то на пол пути от вкусовых рецепторов до божьего места. Его сковывал стыд и тоска, тоска с привкусом обиды, он опустил глаза и выискивал ответ или быть может укрытие. Старуха продолжала смотреть на него, аккуратно сложив руки перед собой, ее взгляд наполнился спокойствием с налетом усталости. Как можно выразить боль? Тупую и непроходящую боль в тот момент было невозможно выплеснуть, ни раздражением, ни местью, ни дерзостью ее было не купировать. Поль стоял, обреченный на принятие там, где и речи не шло о прощении. «Странно. Я не хочу ни слышать, ни понимать это», – думал Поль, продолжая глазами нащупывать на полу ход, ведущий к спасению.