Жнецы Страданий - [20]
– Я не согласен, – подал голос Клесх. – Какой смысл тащить сюда десятки дурней, если их все одно некому учить и если они сгибнут без толку и пользы?
Целитель повернулся к обережнику:
– Если их сюда не тащить, очень скоро мы останемся тут в одиночестве. А люди за стенами – без защиты.
– Ладно, будет уже вам. Раскудахтались, спасители мира, – досадливо поморщилась Бьерга. – Что ни говори, Нэд, но надо шевелиться. Если и дальше так пойдет, лет через семь из Цитадели не выйдет ни одного опоясанного, только каменоломни мертвечиной завалим.
Креффы замолчали. Колдунья была права, а с правотой сложно спорить, особенно когда ты ее признаешь и понимаешь. С каждым годом все меньше удавалось отыскать детей с сильным Даром, как будто прогорел костер той Силы, что питала людские души. Словно захватили остывающее кострище мертвяки и тянули теперь жадные лапищи к тому, что должно принадлежать живым людям.
От слов креффов у Нэда заныло сердце. Прошлый год всего четыре полные тройки вышли из стен Цитадели, да еще пять не самых сильных ратников и два колдуна. Зато новых Гнезд появилось – не сосчитать!
А что самое страшное, есть среди Ходящих такие, о каких если народ узнает, на вилы всех обережников поднимет, что недоглядели и замолчали. И как теперь сказать простому люду то, что креффы даже выученикам до поры не говорят? Как бороться с напастью, которую Осененные сами же и проглядели?
Муторно стало на душе смотрителя и совестно, что завтра суровую науку начнут постигать те, кто в былые годы так и остались бы в отчем доме. Но в сотни раз будет хуже, если наставники начнут жалеть послушников. Вот тогда точно некому станет держать в страхе Ходящих. Пусть хоть слабые сражаются, чем совсем под нечисть лечь и обречь людской род на посмертные страдания. А про тайну… про тайну молчать надо. Молчать и думать, как выпутаться. Иначе не миновать смуты.
Коротким взмахом руки Нэд отпустил креффов. Первым не спеша направился прочь наставник Тамира. Он уже поднял руку, чтобы взяться за дверную ручку, когда в спину раздалось:
– Ответь-ка мне, голубь сизокрылый, отчего это почти у стен Цитадели погост поднялся, а? Поведай дуре старой, чему ты своих щеглов учишь, что покойники чуть ли не среди белого дня по дороге разгуливают? Ты им науку-то в головы вкладываешь или только кнутовища о спины ломаешь?
Колдун напрягся, а рука сама собой легла на рукоять ножа, висевшего у пояса. От прикосновения к гладкому теплому дереву гнев слегка отступил, мужчина совладал с собой и сквозь зубы ответил:
– Учу я их всему, что знаю. А что они все мимо ушей пропускают, не моя печаль. Видать, не хотят живыми быть. Поди, среди мертвяков и послушники были?
– Были, друг мой ситный, были. Целых три. Эти самые свеженькие оказались. Так что пойдем, расскажешь мне, какую ты им выучку даешь.
– Пойдем, – зло буркнул Донатос.
– Ничего не забыл? – спросила Бьерга таким голосом, что в уютной теплой зале сразу же похолодало.
– Я прошу указать на мои ошибки, наставник, – сказал крефф, через силу выталкивая слова.
Оттеснив замершего в дверях мужчину, колдунья шагнула вперед и первая вышла в коридор.
3
Говорят старики: день долог, да век короток. Что за нелепица? Прежде не понимала Лесана этой мудрости, веками сбереженной, хотя и повторяла ее к случаю, как все.
Уразуметь же истину привычных слов ей пришлось здесь, в Цитадели. Дни тут тянулись долго-долго. Каждый казался не короче целой седмицы, а вот – оглянуться не успела – больше года прошло.
Осень. Нет, она еще не наступила, но уже чувствовалась в воздухе последнего летнего месяца. Еще чуть-чуть, и потянутся клиньями в далекие теплые края утки и гуси. Хорошо им, свободным – летят, куда вздумается. И снова их впереди будет ждать лето. А тут небо вот-вот отяжелеет от туч, и на смену месяцу плодо́внику заступит урожа́йник. Славное это время! Сытно, весело, играют свадьбы, устраивают гулянья.
Девушка прикрыла глаза.
Нет, плакать не хотелось. Она уже разучилась лить слезы от тоски. Устала. Теперь просто щемило сердце всякий раз, когда в голову приходили мысли о доме. А еще одно поняла – нет толку реветь по живым. Надо самой как-то обвыкаться и уже не плыть щепочкой по течению, гадая, куда вынесет. Никуда уже не вынесет. Тут ее дом. Какой ни есть. Сырой, холодный, неприветливый, суровый, но надежный, неприступный, хранящий от зла. И иного в четыре года ближних не появится. Значит, надо привыкать. Но получаться начало только-только.
– Одевайся.
Крефф вошел без стука.
– Так я ведь одета. – Лесана оторвалась от пергамента, над которым не то спала, не то мечтала, не то предавалась воспоминаниям, и удивленно посмотрела на наставника.
– Нет. В это.
Клесх бросил на лавку ворох одежды.
Ученица проследила удивленным взором и нерешительно прикоснулась к хрустящей, неношеной ткани.
Черное.
Девушка вскинула глаза на молчаливо стоящего наставника.
– Я – ратоборец?
За год, проведенный в Цитадели, она по-разному представляла себе этот миг. Миг, когда ей наконец-то скажут о сути ее Дара и о том, на кого она будет учиться. Но чтобы вот так, обыденно… Просто «одевайся».
– Какого цвета эта одежда? – спросил обережник.
Нет ничего общего между человеком и нелюдью. Только многовековая ненависть, только обоюдная жажда крови, доставшаяся в наследство. Нет ничего общего между человеком и зверем. Только безудержная жажда мести, только желание истребить друг друга, живущее в сердцах. Но много общего между человеком и человеком. Потому что только любовь и сострадание способны утолить боль и излечить раны тех, кто привык жить в плену нескончаемого раздора.
Вот и захлопнулись за Лесаной и Тамиром, теперь уже опоясанными обережниками, ворота Цитадели. Остались позади пять лет злой учебы, которая стесала с душ и юность, и наивность, и жалостливость. Нет больше застенчивой деревенской девушки и простосердечного сына хлебопека, как не осталось их дружбы. Есть ратоборец и колдун. А впереди их ждет тяжелая жизнь Осененных, тех, кто защищает людей от Ходящих в Ночи. Но пока… пока обережники впервые за долгое время едут домой. Увы, они не подозревают, что роковая череда событий, которая, как нить из клубка, потянет за собой все новые и новые скорби, — уже запущена.
Она не носит белых рубашек и кожаных штанов. Она не умеет рубиться на мечах и гарцевать на лошади. Она не употребляет в речи иномирные ругательства, зато виртуозно выражается на «великом и могучем». В ее родне не отметились демоны, маги и эльфы, и поэтому она не имеет никакой магической силы и волшебных амулетов, зато она умеет находить выход там, где его нет. Ей совсем не семнадцать лет, и ей чужды моральные терзания на тему «дать или не дать подержать себя за руку», а ее здоровый цинизм ставит в тупик всех окружающих.
Бывших Избранных не бывает, а пятилетний отпуск — это не повод расслабляться. Чужие проблемы и звон монет снова зовут меня и моего верного оруженосца в погоню за наживой. Только ставки в моем новом квесте вовсе не деньги, да и миссия состоит совсем не в победе над силами зла. И в нагрузку нам дали десять избалованных, ни на что не годных отпрысков демиургов. Но ничего, нет таких крепостей, которые бы мы не взяли с моим другом, тем более когда ставка в игре Ткань Мироздания. А я же не могу оставить своего пса без новой подстилки?!
Пусть Геля и предпочитает жить по средствам, но роман с аристократом и куш от крупной аферы это так заманчиво, что волей неволей втягиваешься в две авантюры. Но только потом, когда закрутишься слишком сильно, не надо жаловаться, что трудно удержать равновесие.Оступившись, каждый может подняться и перешагнуть через неприятности, Геля тем более. Для неё нет недостижимых вершин, захочет - станет артефактором, управится и с фабриками, и с соседями и с волшебными существами. И не важно, как сильно они сопротивляются и вставляют палки в колеса.
Дорогой читатель, я просто обязан тебя предупредить. Через пару мгновений, как только перевернёшь последнюю страницу романа «ДОЧЬ БОГА», ты примешься читать его с самого начала, чтобы подольше не расставаться с любимыми героями и героинями.
Название произведения «Хитросплетение спиралей» – отражает метаморфозу власти, любви и мистики, в которые словно в паутину попадает главный герой. Сюжет романа повествует о молодом преподавателе археологии Владе Нагорном. Он мечтает о научной карьере, но судьба сводит его с Глебом Черновым… Новый друг, узнает о непревзойденном таланте Влада как художника и скульптора, и предлагает заняться подделкой художественных ценностей… Эта встреча меняет жизнь главного героя и из амбициозного интеллигента он превращается в мошенника…
В романах Виктории Смирновой смешаны самые разные жанры: детектив, мистика, мелодрама, фэнтези, путешествия… Герои серии «Поцелуй Мира» обладают удивительными способностями понимать животных и природу, растворяться в окружающей среде, уклоняться от летящих в них предметов и самим попадать в любые движущиеся объекты. Находясь Москве и Лондоне, они сами становятся объектами преследования со стороны неизвестных им сил. Кто-то убивает родителей главной героини Риты, а затем похищает её близкого друга и охотится на неё саму.
В наши дни уже невозможно встретить настоящую, чистую любовь. Чтобы её испытать, необходимо перенестись сквозь время. Или всё же нет?
Захваченная, забранная от семьи и лесов, самый большой страх Арии не близкая смерть, с которой она столкнулась, а быть выбранной в качестве кровавого раба для члена одного из правящих вампирских родов. Что бы ни случилось с ней, Ария знает, что должна скрывать свою личность от монстров, лишивших ее свободы. На ней клеймо члена сопротивления, но вампиры не знают, как глубоко она вовлечена в это, и никогда не должны узнать.Несмотря на надежду на смерть, мир Арии переворачивается с ног на голову, когда вампир по имени Брейс заявляет на нее свои права.
Каково это быть длинноухим нелюдем в империи людей? Не знаешь? Это довольно просто. Стань достойным своего прозвища. Будь жестоким и циничным! Стань эгоистом, который никому не доверяет и делает все для своей выгоды! Тяжело? Сложно? Придется измениться, если не хочешь бездарно погибнуть! Каково это быть длинноухим нелюдем в государстве орков? Не знаешь? Я тоже. Давай узнаем об этом вместе…
Юноша, с самой окраины Империи, потерявший всех в кровавой волне орочьего набега, но чудом выживший сам. Молодой наемник, ставший побратимом однорукого гнома и эльфа, проклятого своими сородичами. Барон — владетель обезлюдевших земель, заполненных болью, ужасом и тьмой. Неужели все это об одном человеке? И его история только начинается…
Я странный? Да ладно, это из-за ушей, что ли? Ну подумаешь, острые и длинные, у эльфов вон такие же. Нет. Я не эльф. Кто? Не знаю. Но все зовут меня Нелюдь.
Если вам не везёт ни в труде, ни в личной жизни, да настолько, что даже перемещение в иной мир ничего не может исправить, — это плохо. Если завистливым соперницам показалось недостаточным наложить на вас проклятие и они прилагают все усилия, чтобы отправить вас в пасть дракона, — это ещё хуже. Если друг ничем не может вам помочь и, более того, сам вот-вот потеряет корону по милости доверчивого дядюшки — это совсем плохо. Но если в ваш дом однажды занесёт отставного убийцу, которому по пятницам снятся малознакомые покойники, — это может оказаться к лучшему…