— …?
— Репутация. Представь, Глава какого-нибудь Рода читает про наши с тобой ночные гонки, список разрушений и прочие непотребства!..
— …!
— Да-да, помню, ты в статьях почти и не появляешься. Бросил хрупкую девушку одну… Его мысли: немного сочувствия к деду: внучка оторва — горе в семье! Вертит им бедным как хочет! Но следующая мысль: "А сильны Демидовы! Такие выкрутасы "прикрыть!"
* * *
— А я не хочу, не хочу по закону, а я по любви, по любви хочу!..
— Заткнись!
— Хахахахах.
— То есть, ты… И все ради… Хахаха.
— Да, пусть не по любви, не в моем положении, но пока есть возможность погулять на воле, так почему бы и нет?! Ну не хочу я замуж пока…
— С негритятами оно веселее, да!..
— Дались тебе эти негритята!
— Ну…
— А по-моему, тебя сравнение с ними задело! Видела я твое лицо, когда я рассказывала про их болты…
— Ох, не могу, хах-ха!
— Да не спала я с ними, успокоился?
— Неа, мне все еще смешно… Хах…
* * *
— Боль-но, Матвей Александрович, с такими было бы просто боль-но!
— Ой, не могу… До свадьбы ни-ни! И кто? Демидова!
— Эй, ты там совсем-то не извращай! Были у меня мужики, но не так и не столько!..
* * *
— Ты как про последнее желание спросят, требуй, чтоб тебе палач лично прочитал вслух все тома "Войны и мира"!
— И пожрать!
— Матвей, ты только и думаешь, как брюхо набить! — Не только, но о втором только когда не голоден!
— А как же пища для ума?
— Например?
— Почитать что-нибудь…
— "О пользе голодания"?!
— Нет, спасибо, не сейчас!
* * *
— Астрахань.
— Нижний Новгород.
— Дубна.
— Архангельск.
— Кострома…
* * *
— Из далека доооолгооооо,
— Течет река Воооолгаааа!..
* * *
— Ну и я её…
— Фууууууууууу… Зачем мне это знать?
— А что такого? Горячее пиво — действительно вкусно!
— Да я про эту…
— А! Так я ж про твоих негритят знаю… Снилось даже!
— Матвееееееееей…
— Хахаха.
* * *
— Веселимся?
Новое действующее лицо появилось в камере достаточно неожиданно, пусть и было замечено Матвеем и Ольгой почти мгновенно. Такую "физию" грех было не заметить. Шрамы и ожоги покрывали его с левой стороны, делая похожим на страшную маску. В остальном же вошедший ни чем не выделялся. Черный костюм, облегавший широкие плечи словно влитой, и белая рубашка с каким-то неярким галстуком. Про обувь тоже мало что можно было добавить кроме черная, кожаная, надраенная до блеска. Вот разве что выправка… Никакой цивильный костюм не скроет, что раньше на его плечах красовались погоны. И довольно долго. Настораживал лишь серебряный значок "I.H.S.". Иезуит, ну надо же…
— Похоже, пора ужесточить режим содержания, — усмехнулся из-за спины "гостя" виновник их нынешнего пребывания в столь неприглядном месте Кирилл Евгеньевич Лунин.
Лаааааадно. С этим деятелем еще разберемся. А второму простим пока "вторжение". В конечном счете еще большой вопрос кто здесь у кого в гостях. Однако амнистия будет касаться только вторжения. Все остальное парень запоминал и был уверен, что этот счет он предъявить он обязательно сможет. Молодость она такая, да…
— Так с какой целью мы приглашены в это замечательное место, — светским тоном уточнил Матвей у "пережеванного", демонстративно игнорируя Лунина.
Тому показательное пренебрежение явно не понравилось, но только он собрался открыть рот, как "гость" сделал короткое движение рукой и кое-чей рот захлопнулся не успев поделиться с миром своим возмущением. Бывает, да.
— Я вам так нравлюсь? — все еще вежливо поинтересовался Матвей, не без сомнения наблюдая за тем, как гвоздь взглядом буквально ощупывает его самого.
— Вы мне безразличны, Матвей Александрович, — безмятежно соврал тот.
Старый Повилас прекрасно знал, что поврежденные мышцы, навсегда сделавшие его лицо маловыразительной, но оттого не менее страшной маской, не выдадут того огня ненависти, что вспыхивал у него внутри, стоило ему увидеть любого из воронцовских ублюдков. Очень уж хорошо он помнил, какую резню устроили берсерки Старого Коршуна, что позже возглавил Род Воронцовых, его батальону, каких-то 35 лет назад. Этого срока явно недостаточно, чтобы забыть всю ту боль, что он испытал на пепелище. Ту ночь пережили всего 23 человека. Из 914.
Смыслом его жизни стала месть. Она же помогла сохранить рассудок. Но сейчас, когда в его руках находился ключ от гнезда Старого Коршуна — Усадьбы Воронцовых… О, да… месть будет сладка!
— Впрочем, не скрою, мне будет приятно знать, что где-то взгрустнет один старый пердун, когда я пришлю ему твою голову, — ну вот, обещал же себе сдержаться, да опять сорвало.
Ничего не мог с собой Повилас, в иных, даже критических, случаях демонстрировавший изрядное здравомыслие.
— Что ж я тогда жив, — поднял удивленный взгляд Матвей, решивший держать марку и лицо даже при самой плохой игре.
Впрочем, марка маркой, а холодок-то внутри пробрал.
Старик продемонстрировал ему шприц с прозрачной жидкостью миллиграмм на пять.
— Не выйдет, — ухмыльнулся Воронцов, постаравшись это сделать как можно гнуснее. — Блокировка зонного типа плюс психоблокада. Еще варианты?
— А и не надо, — усмехнулся довольный "гость", пряча шприц в карман. — Интересно, что ты скажешь о боли. Старой доброй боли? Той самой боли, что сводит с ума и самых стойких, превращая их в рабов, готовых на все ради "легкого ухода"… Или по молодости считаешь, что стойко перенесешь все мучения и потом…
