Жмых - [70]

Однако на том история не закончилась, и мои пути с госпожой адвокатом пересеклись ещё раз. С неожиданной просьбой ко мне обратился Отец Гуга, все эти недели таскавшийся вместе со мной в суд: он хотел, чтобы я от своего имени попросила для него руки сеньориты Буэно. Его просьба показалась настолько абсурдной, что я поначалу восприняла её, как шутку. Когда же управляющий со всей серьёзностью начал настаивать на своём, мне стало не до смеха.

— Ушам своим не верю — вы хотите жениться!

Зыркнув на меня исподлобья, Гуга усмехнулся:

— И что вас удивляет, сеньора? Я — мужчина, почему бы мне не жениться?

Мы сидели в маленьком кафе, на побережье. Нас разделяли две чашки кофе, пепельница и океан непонимания.

— Мне казалось, вам это не нужно. Вы — бродяга без роду без племени, сегодня — здесь, завтра — там. И вдруг — захотели связать себе руки. Отчего такие перемены?

— Влюбился, — мгновенная вспышка улыбки и колючие, цепкие глаза.

— Да бросьте! На пылкого влюблённого вы не похожи. Здесь кроется какой-то тонкий расчёт… Кто эта крошка — дочь президента, племянница Папы Римского?

— Вы будете разочарованы: у неё не слишком выдающаяся родословная и совсем нет приданого.

— Вот уж кому-кому, а ей без приданого никак нельзя… Мне хотелось бы сказать, что основное богатство женщины — это красота, но боюсь, это не тот случай.

— Я видел много красивых женщин, я покупал их и торговал ими в таком количестве, чтобы раз и навсегда перестать считать красоту их главной ценностью, — задумчиво проговорил Гуга, рассматривая в сапфировой запонке солнечные блики; в последнее время его облик кардинально изменился: одежда стала всё более дорогой и респектабельной, плечи расправились, во взгляде появилась чопорность — по всему видно было, что он перестал изображать из себя мелкую сошку, интересно только, кем ему заблагорассудилось представляться в очередной раз: бизнесменом? потомком аристократического семейства? Для меня он был, как закрытая на ключ в нежилом доме комната с зачехлённой мебелью: содрав белые покрывала, под ними можно было увидеть всё, что угодно — от сломанных, источенных короедом стульев до императорского трона.

— И это говорит бывший сутенёр?.. Вы сами-то себе верите?

Сделав глоток, он посмотрел на меня поверх чашки долгим немигающим взглядом:

— Я верю лишь в то, что отныне, чтобы решить какое-то щекотливое дельце, мне не нужно будет взводить курок.

Как тихо и вкрадчиво он это сказал. Со стороны, наверное, мы выглядим, как два воркующих голубя.

— Господи, кто бы мог подумать, что такую бесчувственную скотину, как вы, может тяготить нечистая совесть!

Он метнул в меня волчий взгляд:

— Вас она не тяготит потому, что решение всех своих проблем вы всегда перекладывали на меня.

Так, так… сколько претензий сразу! Неужели, я, наконец-то, увижу его лицо без маски…

— Не всех, а только тех, с которыми вы справлялись лучше, чем я.

— Я справлялся со всем, что дурно пахло, и потому мои руки — в крови по локоть, а ваши — чисты, как у младенца, — какой величественный поворот головы: ни дать ни взять — герой шекспировской драмы: похоже, время срывания масок не наступило. — Не воспринимайте мои слова как упрёк, сеньора, я ни в чём вас не упрекаю: каждый из нас выполнял свою работу. Выполнял, как умел… Вы думаете, Бог ждал от нас чудес? Не ждал, иначе, он бы сделал из меня рыцаря, а из вас — святую. Но он этого не сделал. А коли так — ни мне, ни вам не в чем раскаиваться. Вопрос в другом. Старые методы устарели. Там, где раньше шли в ход клинок и наган, теперь сгодятся перо и чернила. Малютка Буэно показала старине Гуге, что ему пора на покой. Старина Гуга захотел завязать и стать джентльменом… Вам, дорогая Джованна, в своё время захотелось сделать то же самое, и вы избавились своего уродливого детища… Кто теперь вспомнит мадам из салона «Золото Пайтити»? Никто. Такой больше нет. А есть — уважаемая всеми в Рио сеньора, честная, скорбящая в своём святом горе вдова, заботливая и нежная мать.

— Очень смешно, Гуга!

— Я не иронизирую, отнюдь, я лишь хочу, чтобы вы поняли — право на репутацию есть не только у вас.

«Право на репутацию» — я не ослышалась? Ну и ну! Вот уж где шкатулка с секретом: литургия, медицинские осмотры, русский, динамит… Что за фортель он выкинет в следующий раз: заиграет на кифаре? пойдёт на войну добровольцем?..

— Ну, допустим, вы меня убедили… Должно быть, это в вас заговорило что-то старческое. Желание покоя и всё такое — это возрастные вещи… Но скажите: почему именно она? Вы наворовали у меня столько денег, что могли бы посвататься к дочери плантатора.

Он улыбнулся:

— Люблю сюрпризы. А что-то подсказывает мне, дорогая Джованна, что жизнь с этой юной леди будет нескучной.

— Да уж, с ней не заскучаешь, — согласилась я. — Одно не могу понять — на что вам сдалось моё посредничество? Идите к ней сами и сватайтесь.

— Хочу соблюсти все формальности.

— И как вы себе это представляете?.. «Здравствуйте, милейшая сеньорита Буэно, мой разлюбезный управляющий решил осчастливить вас весьма лестным для вас предложением…»… Чушь собачья!.. Вы не заставите участвовать меня в этом балагане! Я даже фамилии вашей не знаю.