Жизнеописание строптивого бухарца - [171]
— Куда? На голову себе? — накричал на чемпиона администратор. — Прошу не распоряжаться!
— Сейчас я позову директора, — пообещал народу Молла–бек и ушел через запасной ход в цирк.
Директор, осмотрев зал и подсчитав предполагаемый доход, радуясь, вернулся в контору:
— А, чемпион! — приветствовал он Моллу. — Хорошо! Красив! В форме?
— В форме, — подтвердил Молла робко.
— Да! — почему–то нервно захохотал директор, не находя места, чтобы сесть. Хохотал он прямо в растерянное лицо Моллы, хлопал его по плечам и по животу, сунул ему в рот толстую сигару: — Кури… Ха–ха–ха!
Моллу чуть не стошнило, но он выдержал и стал жевать сигару, глотая ее по частям.
— Там народ собрался, друзья и родственники, безбилетники, — вспомнил Молла.
— Это мы тоже решим! — без сомнения сказал директор и, вызвав администратора, приказал: — Продавай билеты безостановочно, чтобы ни одного пятачка лишнего не осталось, заполняй пустоты народом, для их же удовольствия!
— Я предлагаю территорию манежа сократить и на освободившееся место народ поставить, — изложил свой план расторопный администратор.
— Правильно! Сокращай и ставь! — разрешил директор.
В это время в контору вошли маленькая Рикка и тот самый Яков, проглотивший на базаре гранатовую косточку.
— Здрасьте, коллега, — испуганно приветствовал Яков Моллу, шумно вздыхая.
Молла вскочил и уставился на Рикку, не делая из их связи никакой тайны для окружающих.
Вошел бухгалтер со счетами. Пристроившись в углу на ящике, он занялся своей основной работой — деловито подсчитывал какие–то немалые суммы на счетах, перенося цифры на бумагу.
— Чемпиону десять процентов. Ладно, пятнадцать, — махнул рукой директор.
Бухгалтер снова занялся подсчетами.
— Двести двадцать пять! — подсчитал он безошибочно. — Сейчас выдать или после представления?
— Как Молла пожелает.
Директор подошел к Молле и протянул ему еще одну сигару.
— Молла, — сказал он добрым тоном, — за каждый сеанс мы платим тебе по двадцать пять ваших рублей — таньга.
— Да, верно, — подтвердил Молла, не зная, куда девать вторую сигару.
— Выходит, если ты выиграешь поединок, получишь двадцать пять. Но выиграть труднее, чем проиграть, верно ведь?
— Да, верно, — стал терять ясность мысли Молла.
— Так вот — ты должен проиграть. И за сознательный проигрыш получишь двести двадцать пять таньга — целое состояние!
Ленивым своим умом Молла не сразу понял нехитрый торг.
— Вы с Яковом не пара, — показал директор на мучающегося сомнениями Мариотти. — Победишь — сразу погубишь весь цирк. А нам еще две недели быть в царстве–государстве вашем. Пойми правильно, чемпион. Кури сигару! Не мня ее! И ступай получай свою крупную сумму!
— Двести двадцать пять, — шепнул Молла, обреченно посмотрев на Рикку.
Та весело подмигнула ему: знаешь, бизон, сколько орешков и разных восточных рахат–лукумов можно купить на такую сумму? Я буду щелкать все вечера, гуляя с тобой в тенистых аллеях. И к черту славу и афиши, мы просто не будем останавливаться возле них.
— Тогда я женюсь, — сообщил Молла и, покончив с сомнениями, направился прямо к Рикке, чтобы поцеловать ее руку.
Минуту все молчали, опешив. Первым захохотал директор, а за ним, всхлипывая, как сквозь слезы, засмеялся и Яков.
Разгоряченный Молла схватил Якова за руку и бросился за ним в коридор, приказав:
— Прошу, коллега, защищаться!
Он дал возможность Якову опомниться и собраться с силами.
Затем сжал его, хилого, в объятиях и швырнул на доски. Да еще ногой придавил стонущего Якова, показывая всем: «Вот как надо бороться!» Мол, не думайте, что продался Молла из–за трусости!
А через минуту Молла уже стоял на виду у тысяча людей и хандрил.
Не слышал ни криков, ни вздохов — внутри у него была тишина:
Не ощущал он также прикосновения потных рук измученного, как и он сам, Якова; бегал Яков вокруг крепконогого Моллы, не зная, как обхватить его мощное тело.
Недоумевает публика: что случилось с Моллой, на которого молится весь город с утра? Криком радости встретила она появление Моллы, подбадривала, просила, умоляла, чтобы дал он настоящее зрелище.
— За ногу хватай, заячья душа, — шептал Молла Якову.
Яков же изнывал от непосильной работы, скулил по–собачьи. И видно по всему — смущался чего–то.
— Да ты не робей, дурак, — журил его Молла, делая при этом различные сложные вариации, чтобы создать видимость честного поединка.
— Прости, извинялся Яков за свою физическую неполноценность, — грудь мою давит жаба…
Молла хитрит, решили зрители, растягивает удовольствие, желая поиздеваться над немощным противником.
Нелепая ситуация вдруг рассмешила кого–то, сидящего на галерке, и вслед за ним захохотал весь зал.
— Самое время, — сказал Молла Якову.
Жаль ему стало противника за то, что с таким трудом зарабатывает он свой хлеб насущный.
— Чуть подсобери силы — и я упаду…
Яков же в ответ тоже вдруг засмеялся вымученным смехом, кашляя. Молла ахнул от хамства такого и прижал ладонью рот Якова. Но неудачно. От сильной боли в руке Молла согнулся. Яков успел подтолкнуть его, и Молла рухнул на ковер, удовлетворенный.
Молла лежал на спине и не слышал, как засвистел, заулюлюкал цирк, как стали бросать в него какие–то предметы. Молле хотелось одного — плакать.
Один из наиболее известных и признанных романов — «Черепаха Тарази» — о жизни и удивительных приключениях средневекового ученого из Бухары, дерзнувшего на великий эксперимент, в котором проявляется высокий порыв человеческого духа и благородство помысла.
Причудливое переплетение фантастики и реальности, мифологии и сатиры, истории и современности. Действие романа разворачивается в большом среднеазиатском городе в дни, наполненные драматическим ожидание очередного землетрясения.
Старый рыбак Каип скитается на лодке по капризному Аральскому морю, изборожденному течениями и водоворотами, невольно вспоминаются страницы из повести «Старик и море» Эрнеста Хемингуэя. Вспоминаются не по сходству положения, не по стилистическому подражанию, а по сходству характера рыбака, что не мешает Каипу оставаться узбеком.
Говорила Лопушиха своему сожителю: надо нам жизнь улучшить, добиться успеха и процветания. Садись на поезд, поезжай в Москву, ищи Собачьего Царя. Знают люди: если жизнью недоволен так, что хоть вой, нужно обратиться к Лай Лаичу Брехуну, он поможет. Поверил мужик, приехал в столицу, пристроился к родственнику-бизнесмену в работники. И стал ждать встречи с Собачьим Царём. Где-то ведь бродит он по Москве в окружении верных псов, которые рыщут мимо офисов и эстакад, всё вынюхивают-выведывают. И является на зов того, кому жизнь невмоготу.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
20 июня на главной сцене Литературного фестиваля на Красной площади были объявлены семь лауреатов премии «Лицей». В книгу включены тексты победителей — прозаиков Катерины Кожевиной, Ислама Ханипаева, Екатерины Макаровой, Таши Соколовой и поэтов Ивана Купреянова, Михаила Бордуновского, Сорина Брута. Тексты произведений печатаются в авторской редакции. Используется нецензурная брань.