Жизнеописание Льва - [18]
Уже не скрывая своего присутствия, люди в форме заполняют участок Покровских, которые прервали ужин и в оцепенении стоят на террасе.
Медведь прибегает через калитку. За ним не спеша идет Игорь. Он мрачен. Не такого триумфа он хотел. Запустить свой взгляд, лишающий покоя и сил, прямо в глаза беглеца. Как паук, выпить из его души все жизненные соки, прежде чем, закованного, того отправили бы обратно в колонию, замкнув тем самым круг его путешествия. Вот чего он хотел.
Но глаза беглеца заведены далеко ко лбу, и получается, что ему все же удалось ускользнуть от Игоря.
Хорошо, что единственные свидетели: одинаковые люди, медведь и Покровские, которые так и не решаются сдвинуться с места, — не понимают, что триумф его неполноценен. Хорошо, что больше никто не видел, — мимолетно, неосознанно, тенью мысли думает он.
Он не знает, что в этот момент с березы на другой стороне улицы стремительно спускается, почти падает, обдирая ладони и колени, Вова. Он спрыгивает вниз, подвернув ногу, и, хромая, бежит домой. Его кровоточащие ладони — ледяные и мокрые, он не может дышать и набирает воздух только верхней частью легких. Как подбитый птенец, подскакивает Вова на ямах кривой проселочной дороги, пересекает бетонку, скачет мимо удивленной Татьяны, испуганного Левы и равнодушного Антоныча, скрывается на своем участке, но тут же понимает, что не сможет войти в дом. Он некоторое время мечется по участку и наконец затихает в кустах крыжовника.
Ночь
Темнота окончательно опускается на поселок. Антоныч отправлен на исправление этой темноты, хотя перспективы, конечно, сомнительные.
— Пойдем, Левчик, домой, — уставшим голосом говорит Татьяна и понимает, что Левы рядом нет.
Полчаса назад Лева проскользнул на участок Сахрановых. Вид подскакивающего Вовы устыдил Леву, который уже давно не чинил дорогу. Он подумал, что Вова подвернул ногу в какой-нибудь не заделанной яме.
Он понимает, что Вова прячется в тех же кустах, где они уже прятались от него с Катей. Он подходит к кустам и зовет Вову. Вова молчит, беззвучно трясясь от плача и вытирая футболкой сопли. Лева не уходит. Он снова и снова зовет своего друга Вову, с которым происходит непонятное, и вот-вот его зов услышат в доме, выйдут и обнаружат Вову.
И Вова вылезает из кустов и тихо кричит на Леву. Он называет его тупым жиртрестом, придурком и корявым. Он много чего обидного кричит еще Леве, сам не зная, что он хочет заглушить этим криком: собственное предательство или открывшийся ему страх смерти. И Лева уходит потрясенный, потому что никогда еще Вова не был с ним так жесток.
Надо немедленно исправить дорогу. Если не исправить дорогу, с ним, как с жуком или ветками бузины, случится непоправимое.
Он укладывает камни в ближайшие колеи.
В поисках новых камней он отходит все дальше и сворачивает за угол. Мама увещевает Антоныча и не замечает. За углом оказывается абсолютно бездарный участок дороги, весь в траве. Лева рискует свернуть еще раз и набредает на россыпь прекрасных плоских камней. Завернув низ кофты, он долго нагружает ее камнями — они все время выпадают, — а потом обнаруживает, что забыл, с какой стороны пришел. Вроде бы он проходил мимо большого двухэтажного дома, в котором на высоких, режущих слух частотах ругалась женщина, — но теперь она затихла, а большие двухэтажные дома есть и слева, и справа.
Приседая под тяжестью камней, на полусогнутых ногах Лева по-утячьи ковыляет к углу улочки, но не узнает открывшейся перспективы. Доходит до другого угла, но и там не узнаёт. Он выпускает на землю камни, — один больно чиркает его острым краем по колену, другой попадает по ступне, — и замирает, не понимая, что предпринять. Идти наугад опасно, проверить все возможные пути — заблудишься еще сильнее. Просто стоять — глупо. Кричать и звать на помощь представляется ему неловким, хотя вариант неплохой. Лева решает приберечь его на крайний случай. Он закрывает глаза и мысленно проходит весь путь. Ему кажется, что он все-таки пришел с той стороны, где около дома растет сосна. Помедлив, он идет к сосне и дальше — к сожалению, в противоположную от правильной дороги сторону.
В это время Лариса Витальевна, в очках с толстой черной оправой, читает, вплотную придвинувшись к керосиновой лампе. В темное окно, перебирая длинными ногами и треща крыльями, бьется малярийный комар.
Лариса Витальевна, послюнив палец, перелистывает страницу.
Светлана и Анатолий убежали с фонарями в ночь, вслед за обезумевшей Татьяной, а Лариса Витальевна давно уже поняла, что волноваться, не имея возможности изменить ситуацию, — совершенно бессмысленное занятие. Поезд не пойдет быстрее оттого, что ты нервничаешь в вагоне. Лева не найдется оттого, что она не станет читать. Поэтому она читает.
Катя, получившая свою порцию внушений и наказаний, спит. Вова покинул кусты крыжовника и вернулся домой. Он чувствует усталость и как будто немного температуру. Болит подвернутая нога. Он лежит в постели с открытыми глазами и слушает, как дышит Катя. В окно светит луна. Вдалеке лает собака.
Вова садится на кровати и, спустив ноги на пол, сидит так некоторое время. Странно лежать и спать, если все равно умрешь, но и сидеть странно. Вообще странно делать все, что делал раньше, а что теперь делать — непонятно. Он выходит в коридор. Под дверью Ларисы Витальевны горит тусклая оранжевая щель.
Можно ли стать богом? Алан – успешный сценарист популярных реалити-шоу. С просьбой написать шоу с их участием к нему обращаются неожиданные заказчики – российские олигархи. Зачем им это? И что за таинственный, волшебный город, известный только спецслужбам, ищут в Поволжье войска Новороссии, объявившей войну России? Действительно ли в этом месте уже много десятилетий ведутся секретные эксперименты, обещающие бессмертие? И почему все, что пишет Алан, сбывается? Пласты масштабной картины недалекого будущего связывает судьба одной женщины, решившей, что у нее нет судьбы и что она – хозяйка своего мира.
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).
Сэм Дюшан, сочинитель шпионских романов, вдохновленный бессмертным шедевром Сервантеса, придумывает своего Дон Кихота – пожилого торговца Кишота, настоящего фаната телевидения, влюбленного в телезвезду. Вместе со своим (воображаемым) сыном Санчо Кишот пускается в полное авантюр странствие по Америке, чтобы доказать, что он достоин благосклонности своей возлюбленной. А его создатель, переживающий экзистенциальный кризис среднего возраста, проходит собственные испытания.
Судьба иногда готовит человеку странные испытания: ребенок, чей отец отбывает срок на зоне, носит фамилию Блаженный. 1986 год — после Средней Азии его отправляют в Афганистан. И судьба святого приобретает новые прочтения в жизни обыкновенного русского паренька. Дар прозрения дается только взамен грядущих больших потерь. Угадаешь ли ты в сослуживце заклятого врага, пока вы оба боретесь за жизнь и стоите по одну сторону фронта? Способна ли любовь женщины вылечить раны, нанесенные войной? Счастливые финалы возможны и в наше время. Такой пронзительной истории о любви и смерти еще не знала русская проза!
В романе «Крепость» известного отечественного писателя и философа, Владимира Кантора жизнь изображается в ее трагедийной реальности. Поэтому любой поступок человека здесь поверяется высшей ответственностью — ответственностью судьбы. «Коротенький обрывок рода - два-три звена», как писал Блок, позволяет понять движение времени. «Если бы в нашей стране существовала живая литературная критика и естественно и свободно выражалось общественное мнение, этот роман вызвал бы бурю: и хулы, и хвалы. ... С жестокой беспощадностью, позволительной только искусству, автор романа всматривается в человека - в его интимных, низменных и высоких поступках и переживаниях.
Повесть известной писательницы Нины Платоновой «Я детству сказал до свиданья» рассказывает о Саше Булатове — трудном подростке из неблагополучной семьи, волею обстоятельств оказавшемся в исправительно-трудовой колонии. Написанная в несколько необычной манере, она привлекает внимание своей исповедальной формой, пронизана верой в человека — творца своей судьбы. Книга адресуется юношеству.