Жизнеописание короля Людовика Толстого - [32]

Глава 30

О том как он отомстил за убийство Карла, графа Фландрии.

Я намереваюсь рассказать о его прекраснейшем подвиге, о его самом благородном деянии из совершенным им от юности и до конца жизни. Хотя об этом можно рассказывать много, но чтобы не наскучить моим читателям, я расскажу лишь вкратце, в основном о том, что он сделал, а не о том как он это сделал.

Знаменитый и очень могущественный граф Карл, сын короля Дании и тетки короля Людовика был, по праву наследства, приемником храброго графа Балдуина, сына Роберта Иерусалимского и правил весьма многолюдной землей Фландрии с энергией и старанием, показав себя известным защитником церкви и благородным защитником правосудия. Выполняя долг чести, он несколько раз добивался и законным образом доставлял в суд своего двора, определенных могущественных людей низкого происхождения, возвысившихся благодаря своему богатству и которые, будучи по происхождению всего лишь сервами, заносчиво добивались выведения своих семей из под его сюзеренитета сеньора. Именно старшина Брюгге и его родственники, раздувшиеся от гордости отъявленные преступники, и заманили графа в самую жестокую ловушку.

Однажды Карл приехал в Брюгге и рано утром отправился в Божью церковь. В молитве он опустился на пол на колени и держал в руках молитвенник, когда туда же вошел некий Бурхард, племянник старшины и дикарь, вместе с другими членами этой нечестивой семьи и прочими соучастниками своего отвратительного преступления. Пока Карл молился и говорил с Богом Бурхард тихо проскользнул у него за спиной, обнажил свой меч и слегка коснулся шеи распростертого по полу графа так, что когда тот чуть-чуть приподнялся, то стал удобной мишенью для нежданного меча, и затем, одним ударом, он нечестиво убил благочестивого человека, и так серв обезглавил своего сеньора.

Те соучастники этого ужасающего убийства, что жаждя крови, стояли вокруг, словно псы пирующие на бренных телах, нашли удовольствие в том, что разрубили невинного человека на куски и особо радовались, что оказались способными довершить злодеяние, которое они зачали и которому дали рождение. Словно ослепленные своей злобой, они продолжали нагромождать бесчинства и перерезали всех людей в замке и тех благородных баронов графа, которых смогли найти либо в самой церкви, либо вне ее, то есть в замке, и как самые последние негодяи предали их мечу, пока те исповедовались и нечего не ожидали.

Убийцы похоронили графа в самой церкви, боясь, что если они затеют траурную церемонию с похоронами, то люди преданные ему как за его славную жизнь, так и за его еще более славную смерть восстанут, чтобы отомстить за него. Затем они обратили церковь в разбойное гнездо, укрепили сначала ее, а затем и дом графа, приготовили столько припасов сколько смогли и, в своем крайнем высокомерии решили защищаться там, и таким образом прибрать к рукам и всю землю.

Несогласные с этим фламандские бароны были поражены столь великим злодейским преступлением. Чтобы их не сочли изменниками они плакали, когда присутствовали на похоронах графа, и сообщили обо всем сеньору королю Людовику, да и всем остальным, поскольку вести об этом разошлись по всему миру. Любовь к правосудию и привязанность к своему кузену могли вызвать войну со стороны английского короля и графа Тибо. Поэтому он смело двинулся во Фландрию, намереваясь использовать все свои возможности, чтобы с наибольшей жестокостью покарать этих самых больших злодеев на свете. В качестве графа Фландрии он назначил Вильгельма Нормандского, сына герцога Роберта Иерусалимского, который, благодаря кровным узам, мог претендовать на этого звание. Не боясь ни варваров этой станы, ни погрязшей в измене отвратительной семьи, он подошел к Брюгге и плотно осадил изменников в церкви и башне, воспрепятствовав получению какого-либо продовольствия, кроме того, что они запасли, и которое, благодаря божьей помощи теперь стало непригодно для еды и вызывало у них лишь отвращение. Некоторое время он изнурял их голодом, болезнями и мечом, после чего они оставили церковь и держались только в башне, которая давала им защиту.

Теперь они отчаялись за свою жизнь, и их лира обратилась на похоронную музыку, а их орган заговорил голосом траура (Иова, 30, 31. Русский синодальный перевод: «И цитра моя сделалась унылою, и свирель моя — голосом плачевным» — прим. пер.). Самый большой злодей, Бурхард, с согласия своих соучастников, бежал, надеясь покинуть страну, но обнаружил, что не может этого сделать, хотя препятствием для этого было только его собственное беззаконие. При своем возвращении в замок с помощи одного из своих друзей, он был схвачен королевским отрядом и перед смертью испытал самые изощренные пытки. Привязанное к верху высокого колеса, его голое тело было выставлено на съедение воронам и прочим стервятникам, его глаза были вырваны, все лицо разодрано после тысяч ударов стрел, копий и пик, и он погиб самой жалкой смертью, а тело его было брошено в выгребную яму.

Бертольд, душа заговора, также решил бежать, но когда обнаружил, что не может свободно передвигаться по стране, то вернулся, явно из гордости, поскольку он спросил себя: «Кто я есть, и что я сделал?» Тогда он был схвачен собственными людьми, предстал перед королевским судом и был осужден на вполне заслуженную смерть — смерть негодяя. Его повесили на виселице вместе с собакой и когда собаку стали бить, то она излила свою ярость на Бертольда и обголодала все его лицо и, страшно вспомнить, покрыла все его тело своими экскрементами. Так еще больший негодяй, чем самый большой негодяй из всех людей окончил свою ничкемную жизнь в вечной смерти.