Жизнеописание короля Людовика Толстого - [16]

Тело его и некоторых его сообщников были привязаны веревками и канатами к плетеному плоту и пущены вплавь вниз по Сене, так что, если только что-нибудь не остановило их по пути, они должны были доплыть до Руана, чтобы нормандцы видели наказание, которое навлекает на себя преступление, и что тот, кто недолгое время загрязнял своим зловонием Францию, теперь, в своей смерти, будет своей грязью пачкать и Нормандию.

Глава 18

О том как он отнял замки Мант (Mantes) и Монлери (Montlhery) у своего брата Филиппа несмотря на противодействие последнего.

То, как редка добрая верность, показывает, что зло гораздо чаще побеждает добро, чем добро побеждает зло. Делать последнее — значит совершать богоугодное дело; делать первое — значит поступать и против Бога и против людей, но все же так происходит. Такое зло охватило и Филиппа, рожденного графиней Анжуйской сводного брата короля Людовика. По примеру своего отца, которому он никогда не возражал, и благодаря соблазнительной льстивости его благороднейшей лживой мачехи, Людовик распорядился, чтобы Филипп получил расположенные в самом сердце королевства замки Мант и Монлери. Филипп, не испытывая благодарности за столь великие пожалования, и надеясь на свое высокое происхождение, осмелился выказать свою непокорность. С одной стороны его дядей был Амори де Монфор, блестящий рыцарь и наимогущественнейший барон, а с другой — его братом был Фульк, граф Анжу, позднее ставший королем Иерусалима. Его еще более могущественнейшая мать была героической женщиной, особенно искушенной в изумительных женский искусствах, благодаря которым женщины смело могут попирать ногами своих мужей и изводить их многими капризами. Она настолько смирила графа Анжуйского, своего первого мужа, что хотя она совсем перестала пускать его в свою постель, он все же продолжал уважать ее как свою жену. Часто он сидел на табуретке у ее ног и во всем следовал ее воле, словно находясь под властью колдовских чар. Одна вещь объединяла и поддерживала мать и ее сыновей и всю их семью — надежда, что если с королем что-нибудь случиться, то один из двух братьев сможет ему наследовать, и таким образом, весь их род с радостью возвысится до трона и обретет королевский почет и первенство.

Поэтому, когда Филипп, после частых вызовов, в конце концов отказался предстать перед судом в королевской курии, Людовик, которому надоели его грабежи бедняков, его нападения на церкви и бесконечные смуты, которые он вызывал по всей округе, быстро, хотя и с неохотой, взялся за оружие. Филипп и его союзники, имея более сильную армию, часто хвастались, что Людовик будет отражен, однако сейчас они трусливо бросили внешние подступы к замку и отступили. Одетый в кольчугу король легко сокрушил их и поспешил к центру замка — к цитадели. Он обложил ее осадными орудиями, баллистами и trebuchets и, пусть и не сразу, а спустя много дней, но принудил их к сдаче, поскольку те стали опасаться за свои жизни.

Тем временем, мать Филиппа и его дядя Амори де Монфор, боясь потерять и другой замок — Монлери, отдали его в лен Гуго де Креси (Hugh de Crecy) и выдали за него дочь Амори. Тем самым они надеялись воздвигнуть перед королем непреодолимое препятствие — поскольку замки этого лена, вместе с замками брата Амори-Гуи де Рошфора (Guy de Rochefort) и владениями самого Амори, простиравшимися непрерывной полосой к Нормандии, должны были преграждать королю все дороги. И в дополнение к этому беззаконию, они могли бы в любой момент нанести удар по самому Парижу, а также отрезать королю дорогу на Дре. Сразу после свадьбы Гуго поспешил в Монлери, но еще быстрее вслед за ним поскакал и король. В тот же час, в ту же минуту, когда он узнал об этом, король смело поскакал в Шартр — главный город этого владения.

Подав надежды на свою благосклонность и гарантировав прощение, Людовику удалось привлечь на свою сторону лучших людей этой области, оградив их от ставшего уже привычным страха перед тиранами. Оба противника оставались на месте в течении нескольких дней, Гуго строил планы по захвату власти, а король — как помешать ему. А поскольку один обман влечет за собой другой, то Гуго и сам был обманут — Мило де Брэй (Milo de Bray), сын великого Мило, вовремя перейдя на другую сторону, получил этот лен по праву наследования. С плачем и жалобами, он припал к ногам короля, пока наконец, многими мольбами, не приобрел благосклонность и короля и его советников. Он смиренно просил, чтобы король в своей щедрости, вернул ему этот лен и восстановил его в отцовском наследстве, а за это он, Мило, будет королю почти что сервом и во всем будет покорным его воле. Король снизошел к этим смиренным мольбам, созвал жителей города и предложил им Мило в качестве сеньора. Он утешил их за прошлые невзгоды и вселил в них столько радости, словно достал им с неба Луну и звезды. Без промедления они показали Гуго путь назад и угрожали ему, что если он сам не уйдет, то они его убьют, поскольку против их прирожденного сеньора никакие клятвы и никакие обещания ничего не значат, а что действительно важно — так это сила или слабость.