Жизнь за трицератопса - [18]

Наконец Минцу удалось создать средство от лялек.

Как всегда, ход мыслей ученого был необычным.

Он понимал, что травлей или иным способом истреблять лялек не только антигуманно, но и опасно. Исторических примеров тому в России достаточно. Вы только попробуйте раскритиковать политика, уличить его в мздоимстве и воровстве, а еще пуще – посадите в тюрьму за то, что он ограбил приют и убил нескольких бабушек. И вот тогда в сердцах людей поднимается сочувствие, жалость к этому мерзавцу и острое желание избрать его губернатором.

Как только вы напустите на лялек мор, любовь к ним утроится. А к чему это приведет – неизвестно. И не исключено, что через год-два какая-нибудь лялька станет у нас президентом.

Так что Минц придумал способ безболезненный, хоть и очень обидный для ляльковладельцев.

Ему удалось создать аэрозоль, безопасно заполнивший околоземное пространство. Люди ничего не почувствовали, а ляльки почувствовали – отвращение к людям. Включая любимых хозяев.

Лялька просыпалась утром, смотрела, как встает, потягиваясь, хозяин и спешит на кухню подогревать молоко для возлюбленной ляльки.

Пока он суетится, лялька вдруг испытывает приступ нелюбви к хозяину, к его домочадцам и к людям вообще. Такой сильный приступ, что кидается в форточку и несется в густой лес, в пустыню, в горы, только бы не видеть опостылевшие людские морды.

Это была дудочка крысолова, но как бы наоборот. Ляльки шли не за крысоловом, а бежали от него и его друзей.

Это массовое бегство лялек сопровождалось трагедиями, потому что хозяева убегали в леса за своими любимцами, метались по чащобам, взбирались на лавины и кричали:

– Лялька, иди сюда! Лялечка, я тебе морковку принесла! Лялечка, Дашенька и Машенька тоскуют по тебе!

Но никакого ответа. Лишь шуршит сухая листва – ляльки убегают все глубже в чащу, только бы глаза их на людей не смотрели!

Так завершился первый акт драмы, чуть не погубившей человечество.

Но за ним, как оказалось, последовал второй акт, так как фирма «Мицубиси-энималз», закрытая постановлением японского правительства, сменила вывеску и выдумала новую каверзу.

И свидетельством тому – совсем недавняя история в нашем Великом Гусляре.

Коля Гаврилов, недавно разошедшийся с Римкой, сидел у себя дома и думал, то ли спать пойти, то ли про Меченого Бешеного почитать. И вдруг в дверь позвонили.

Коля доплелся до двери и увидел, что за дверью стоит девушка в темных очках, плотно закутанная в платок.

– Николай Гаврилов здесь проживает? – спросила она.

– Это буду я, – признался Гаврилов, которому понравился низкий с хрипотцой голос девушки.

– Холост? – спросила девушка.

– Разведен.

– Тянешься к настоящей любви? – спросила девушка.

– А то! – сказал Гаврилов.

– Тогда вам письмо от фирмы «Мицубиси-лаверс».

Письмо было написано на пишущей машинке, крупным русским шрифтом.

«Дорогой друг! – сообщалось в нем. – Мы узнали о вашей проблеме и решили помочь. Мы посылаем вам на пробу генетически выведенную идеальную любовницу и жену, добрейшее существо, вашу сексуальную мечту Галину Г. Познакомьтесь с ней, поговорите. Если понравится, оставляйте себе. А нам пришлите обратно подписанную вами бумагу о возвращении Японии Юж но-Курильских островов. Получение письма будем считать началом нашего доброго сотрудничества».

Пока Гаврилов, шевеля губами, читал письмо, гостья сняла черные очки, сбросила платок и скромно села на стульчик в углу комнаты, прикрыв ладонями коленки.

Гаврилов кинул на нее взгляд, потом посмотрел внимательно, опустился перед ней на колени и попросил руки и сердца.

– Я готова быть тебе идеальной любовницей и женой, – сказала Галина на пристойном русском языке. – Но сначала подпиши письмо.

Говорят, что в Гусляре уже появилось около сорока идеальных женщин из Японии.

Они всем хороши, но ходят слухи, что ревнивы.

Мечта заочника

Профессор Минц глядел в окно. За окном сыпал мелкий дождь, не подумаешь, что середина декабря.

Но не очевидные и отрицательные изменения климата тревожили в тот момент Льва Христофоровича, а перемены в общественном сознании.

Как раз напротив деловитый, как жук, бульдозер ровнял с землей руины чудесного особняка XVII века, занесенного в списки ЮНЕСКО.

В середине того века купец Дениска Перламутров, по происхождению из Любека, разбогатевший на торговле рухлядью, то есть мехами соболей и куниц, посылавший экспедиции открывать Аляску и Калифорнию, вознамерился построить себе резиденцию, чтобы можно было принимать столичных и заграничных гостей.

Для этой цели Дениска Перламутров послал в Париж своего пасынка Савелия и его гувернера китайца Ли Бо посмотреть, что нового творится в зодчестве, и принять меры, чтобы самое лучшее внедрить в Великом Гусляре.

Савелий и Ли Бо искренне полюбили недавно отстроенный Версаль, в котором жил французский король. Они прогулялись по паркам и вокруг фонтанов, потом узнали, где проживают создатели Версаля, и одного из них, немолодого Франсуа Леруа, сманили на временную работу авансом вдвое большим, чем тот получил за всю работу от Людовика, а второго мастера, молодого Франсуа д’Орбе, который боялся ехать в ледовые просторы Московии, связали и уложили в длинный ящик на мягкие подушки.