Жизнь взаймы - [55]

И то верно – чужого человека легче прессовать, нежели законного мужа. Никаких душевных переживаний и терзаний точно не будет.

Надо уходить! Немедленно! В среду Паленый не находил себе места. Все его тревожило и раздражало. Количество охранников было увеличено, однако Паленому они уже никак не могли помешать. По крайней мере, он так думал.

Но вечером его ожесточившееся, заледеневшее сердце снова растопил Антошка. Невинная душа мальчика словно чувствовала состояние Паленого. Антошка буквально прилип к нему, не отпускал ни на шаг, и все время умильно заглядывая в глаза.

Возвратившись в свою комнату, Паленый почувствовал, что выжат, как лимон. Ни о каком побеге не могло быть и речи.

Паленого снова, как и в клинике, прорвало. Уткнувшись лицом в подушку и вцепившись в нее зубами, он рычал, как затравленный зверь, и одновременно плакал, сам не зная почему. Он так и уснул в слезах – будто умер.

Утром его разбудила Маргоша.

– Александр Игнатьевич, подъем, – сказала она, приоткрыв дверь. – Пора завтракать.

Чувствуя себя полной развалиной, Паленый встал и направился в ванную. Контрастный душ немного встряхнул его, но все равно к столу он вышел мрачный и злой.

Он ругал себя последними словами за мягкотелость и старался не смотреть в сторону Анны Григорьевны. Что там еще придумала эта "пулеметчица"? – мысленно брюзжал Паленый. Как ему все это надоело…

– Сегодня поедем к врачу, – заявила Анна Григорьевна, когда Маргоша подала кофе и ушла вместе с Антошкой.

– Зачем? – спросил Паленый.

– Нужно попытаться вылечить тебя гипнозом.

– А если я этого не хочу?

– То есть, как это – не хочу!? Я ведь уже предупреждала, что записала тебя на прием.

– Мне кажется, что в моей прошлой жизни было мало хорошего и светлого. – Здесь Паленый был совершенно искренен. – Поэтому пусть все идет, как идет. Так будет лучше. Жизнь, начатая снова, с чистого листа, по-моему, ничуть не хуже той, которую мне дали мои родители изначально.

Он уже знал, что Князева воспитывали дед с бабкой, которые умерли несколько лет назад. Его отец был дипломатом и погиб вместе с женой в каком-то африканском государстве во время очередного военного переворота.

Эти сведения Паленый выудил у Маргоши, приходившейся Анне Григорьевне дальней родственницей. Поэтому Паленый не боялся очной ставки с родителями Князева – не могли же они явиться с того света. Что касается самой Маргоши, то она была бездетной и всю свою нерастраченную материнскую любовь отдавала Антошке.

– Это что-то новое…

– Если тебе непонятно, то могу повторить, что врачи надоели мне по самое некуда. Я устал от бесконечных процедур, уколов, перевязок, лекарств. У меня к медицине развилась… идиосинкразия. – Еще одно слово выскочило из небытия.

– Но я прошу тебя! Очень прошу…

"Она просит… Ха-ха! Настаивает – это будет точнее. И отвертеться от этой процедуры мне не удастся, ежу понятно. Если понадобится, то поведут силой. Или что-нибудь в еду подсыплют, чтобы я не брыкался как жеребец перед кастрацией. Почему я вчера не сдернул? Право слово, круглый идиот… А теперь что?"

– Ладно, – немного помедлив, сказал Паленый. – Согласен. Это чтобы ты на меня ошейник не надевала.

– Перестань говорить глупости!

– Уже перестал… – Паленый поднялся. – Пойду одеваться.

"Какая разница, – думал он, – когда меня разоблачат? Днем раньше, днем позже – все едино. Впрочем, не исключено, что от похода к врачу будет хоть какой-то толк. Может, узнаю, кто я на самом деле. – Паленый криво ухмыльнулся. – Чтобы тереть тюремные нары под своим настоящим именем…"

Сегодня Анну Григорьевну сопровождал лишь один "джип". Вторая группа охранников взяла под свою опеку Маргошу, которая должна была повезти Антошку в супермаркет – чтобы купить все необходимое для школы.

Мальчик очень любил этот магазин. Там был игровой зал для детей, напичканный самыми современными игрушками, в том числе и электронными.

Антошка мог подолгу возиться с различными роботами, машинами, прыгающими и летающими монстриками, и прочими японскими чудесами, что сильно раздражало вечно куда-то спешащую Анну Григорьевну. Поэтому в супермаркет Антошка обычно ездил вместе с Маргошей.

На этот раз Паленый сел впереди, рядом с водителем. Он по-прежнему злился, и ему вовсе не хотелось поддерживать разговор с Анной Григорьевной на разные отвлеченные темы. А она явно была настроена поговорить.

"Ну, нет уж! – Паленый кипел внутри. – Инквизиторша! Я сыт по горло разговорами. Пора кончать этот спектакль. Посмотрим, что скажет врач. Если он расколет меня, обратно Анетт поедет одна".

Он незаметно прикоснулся к заднему карману брюк, где лежали паспорт и деньги, выигранные у Лизки и Ника. (Паспорт Анна Григорьевна отдала ему перед самым выездом, потому что в регистратуре клинике на него должны были завести карточку; таков был порядок). Паленый решил смыться прямо из клиники. Там его никакая охрана не удержит.

(Если только Анка-пулеметчица не решила запереть своего "муженька" в психушку, мелькнула в голове Паленого нехорошая мысль).

Нет, это уже было бы слишком. Хотя… Если этот гипнотизер работает в психбольнице, то вполне возможно, что так оно и будет, подсказывала Паленому интуиция.