В викторианской Англии десятилетнему мальчику пора было уже задумываться о будущем. Вудхауза, как и большинство детей его поколения и социального происхождения, прочили на государственную службу. В 1892 году его отправили в училище Малверн-хаус, которое находилось в местечке Кирнси (графство Кент), неподалеку от Дувра, где мальчиков готовили к поступлению в Дартмутский королевский военно-морской колледж. Для начитанного, мечтательного, непрактичного ребенка трудно было найти что-нибудь менее подходящее. Распорядок в школе был строгий, программа рассчитана на будущих мичманов и капитанов. Вудхауз, уже овладевший искусством эскапизма, уходил на долгие одинокие прогулки. Вскоре, однако, стало очевидно, что — даже если оставить в стороне его нарастающую тягу к литературе — он не сможет служить на флоте из-за плохого зрения, не позволявшего ему различать флаговую сигнализацию. Вудхауз отомстил Малверн-хаусу, послав туда учиться Берти Вустера — под начало «козломордого школьного директора», преподобного Обри Апджона.
В 1893 году неприязнь к Малверн-хаусу еще больше усилилась от сознания, что Армин тем временем счастливо учится в Далвич-колледже: отец случайно заметил это древнее заведение из окна поезда по пути в Лондон и, поскольку он как раз подыскивал хорошую недорогую школу для своего одаренного отпрыска, тут же отдал туда Армина. Вудхауз навестил брата на каникулах и влюбился в безмятежный покой и порядок, которые царили в колледже. После кочевого одинокого детства его влекло к стабильности и порядку, в общество других детей. Когда Вудхауз принимал какое-то решение, он обычно добивался задуманного. Он стал просить отца перевести его в Далвич-колледж, и тот в конце концов согласился. Весной 1894 года Вудхауз отправился туда. Начинался новый этап его взросления.
Перевод Андрея Азова.
«Кем же станет наш мальчик?» (1894–1900)
Кто ты — Задира, Гордость школы, или сбившийся с пути Мальчик, который сопьется в шестнадцатой главе?
П. Г. Вудхауз «Майк»
Вудхауз поступил в Далвич-колледж 2 мая 1894 года. Ему было двенадцать с половиной; родители все еще жили в Гонконге. В школьной книге записей в качестве «родителя либо опекуна» числится преподобный Э. Г. Суит-Эскотт, директор пансиона Айвихоума. Колледж с самого начала стал для Вудхауза домом, которого ему не хватало в детстве. В некотором смысле, он на всю жизнь останется школяром из Далвича. Во всех своих воспоминаниях он идеализировал эти «шесть лет блаженства», а своему лучшему школьному другу говорил: «Годы с 1896-го по 1900-й кажутся мне райским временем».
Далвич — это ближняя окраина Лондона, застроенная поздневикторианскими загородными домами, расположенная всего в пяти милях от Пиккадилли-серкус: оттуда даже был виден купол собора Св. Павла; с городом ее связывала железнодорожная ветка. Колледж — комплекс красно-кирпичных зданий в ренессансном стиле, обсаженные каштанами строгие аллеи и около шестидесяти акров спортивных площадок — находился в лесистой части Западного Далвича, которую Вудхауз впоследствии выведет в своих книгах как пасторальный Вэлли-Филдз. В воображаемой стране Вудхауза Вэлли-Филдз, как и земной рай замка Бландинг, — это rus in urbe[16], «благоуханный оазис» среди шума, смрада и пугающего хаоса лондонской жизни. Любовь к предместьям никогда не оставляла Вудхауза: Вэлли-Филдз всегда стоял перед его глазами. В предисловии к изданию «Сэма Стремительного», одной из любимейших его книг, Вудхауз в 1972 году, то есть в самом конце жизни, выразил надежду на то, что за все те тридцать пять лет, что он там не бывал, «Вэлли-Филдз не изменился и так и остался очаровательной провинцией». Если, руководствуясь подобными замечаниями, начертить карту вудхаузовского мира, то место его альма-матер окажется в самом сердце романтизированного сельского Эдема.
Образ крепкого английского дуба (с которым можно сравнить социальный статус семьи Вудхауза) с кроной, позолоченной Южным Лондоном, поможет нам понять творчество и характер писателя. Южный Лондон — край робких печальных надежд, страна служанок и домохозяек. Он и принадлежит, и не принадлежит миру столицы. Южный Лондон Хем-хилла, Брикстона, Клэпема, Далвича и даже Уимблдона уступает Лондону Найтсбриджа и Мэйфэйра, как Стэнли Акридж в социальном отношении уступает Берти Вустеру. Вместе с тем благодаря Вэлли-Филдзу Вудхауз стал автором клерков, страховых агентов и мелких чиновников, а не только крупнопоместной Англии. В Вэлли-Филдзе деревенские дома превращаются в сдвоенные виллы — «сиамские близнецы, отделанные штукатуркой»; в палисадниках, вместо рододендронов, зеленеют лавры, луга сменяются «застенчивыми клумбами и вечнозелеными деревьями, а с традиционными английскими калитками в пять планок не могут сравниться даже ограды между Монрепо и Сан-Рафаэлем». До тех пор пока Вудхауз, сын империи, не обрел Далвич, он ощущал, что изгнан из английского рая, где его семья обитала столетиями. Здесь он обретает покой. Пусть другие морщат нос, попав в пригород, а Вудхаузу до самых последних дней было особенно уютно в местах, которые иным казались невзрачными, тусклыми и безнадежно провинциальными. Здесь можно было напитаться духом иного, легендарного прошлого Англии.
