Жизнь вдребезги - [33]

Лифт остановился, и двери раскрылись. Синтия вышла первой и пропустила вперед спутника.

– Где же ваша машина?

Гараж был невелик. Один ряд справа, один слева. В каждом стояло машин по десять, большинство отсутствовало. Коттон медленно пошел по кафельному полу вперед, покручивая ключиками.

Он остановился у пятой машины справа, Его интуиция подсказывала ему, что это она. Во-первых, она красного цвета и двухместная с откидным верхом. На такой или похожей разбился Райнер. Очевидно, он любил красные скоростные машины. Во-вторых, на капоте была приклеена статуэтка такого же зверя, какой был изобра-• ясен на брелоке. Сбоку на крыле сверкали стальные буквы «ягуар». Коттон подошел к дверце водителя и вставил ключ в дверь. Она очень легко открылась. Ему сегодня везло. Жизнь – явление полосатое. Сегодня он подобрал с земли миллион долларов и встретил самое чудесное создание на Земле. Это– была самая светлая полоса в его жизни.

– Милая Синтия. Не хотите ли сесть за руль? Я не очень уравновешен после погрома в доме.

– Я понимаю. Конечно. Только вы скажите, куда ехать. Я плохо знаю Нью-Йорк.

Коттон его вообще не знал. Его жизнь ит самого рождения проходила в павильонах Голливуда. Отец скакал в массовках голливудских двухчастевок, а мать изображала фон на заднем плане в виде толпы или еще что-нибудь. Ребенком занимались все. Он даже попал в кадр, точнее его коляска, Когда Бастор Киттои едва не переехал ее на паровозе.

– В Нью-Йорке невозможно заблудиться, – уверенно заявил Коттон, – Этот город похож на клетчатую скатерть.

Где– то он слышал это выражение, и оно ему понравилось.

– Итак, мисс Синтия Сандерс, вперед! Нас ждет ночной город, экзотическая кухня и приключения.

– Желательно без приключений, я должна с первым же рейсом вернуться в Калифорнию. Мой босс ждет не только меня, но и вас.

– К сожалению, я вынужден задержаться по неотложным делам, но через пару дней мы непременно увидимся. Я всегда держу слово.

Девушка села за руль шикарного автомобиля и превратилась в Золушку, спешащую на бал. Коттон не мог оторвать от нее взгляда. Да! Нет сомнений, – решил он, – только для таких женщин шьются шикарные манто, делаются роскошные автомобили, строятся фешенебельные виллы с бассейнами.

Глава III

Проснувшись днем в своем отеле Даг Коттон улыбался. Мечтательно улыбался – вчерашний вечер прошел божественно! Он Не помнил названия ресторана, в котором они ужинали, но ресторан оказался таким, каким его описывал Коттон. Белые скатерти, красное вино, свечи и музыка. Не ночь, а сказка из ночей Шахерезады.

Они забыли о голоде, пили вино и много танцевали. Синтия оказалась веселой, непосредственной, остроумной и даже эрудированной, но не желала это подчеркивать:

Она вела себя так, будто боялась наступить на ногу партнеру. Касаясь в тааце нежных шелковых волос Синтии, Коттону хотелось говорить ей нежные слова, о которых он не вспоминал даже в своих романах, чрезмерно увлекаясь приключениями. Коттон очень долго думал, как ему охарактеризовать свое состояние в емкой фразе и, наконец, придумал: «Увидев ее, ему захотелось писать стихи!»

Внезапно Синтия опустила его на землю. Очевидно, она не витала в облаках, а просто отдыхала.

– Я должна привезти ответ хозяину. Что мне ему передать?

– Что я буду у вас через два, максимум, три дня. У меня назначена встреча, которую я не могу отменить.

– Встреча связана с Пальмирой Савойской?

– С кем? Извините, я не расслышал.

– Вы помните, что речь шла о Пальмире Савойской?

– Я все всегда помню, милая Синтия! – сказал Коттон, пытаясь не забыть это сложное имя.

– Вы приедете с ней?

– Синтия, мне очень не хочется говорить о делах. Я впервые в жизни встре чаю такую девушку, как вы. Я не лукавлю-Вы убили меня наповал. У меня нет никакой надежды на взаимность, я очень хорошо знаю. что я такое, но я сегодня немного сумасшедший! Впервые со дйя моей свадьбы десять лет назад,

– Вы женаты?

– Нет. Моя жена умерла два года назад. Я свободен, как птица, но моей свободой никто не интересуется.

– А родные?

– Я одинок, как перст, и рад этому. Были бы у меня родственники, они давно бы отказались от меня. Говорят, что я – невыносимый тип. Лично я с этим не согласен!

– Я тоже не согласна.

– И все же я выклянчил комплимент. Пожизненный попрошайка. Мне всегда чего-то не хватает, и я всегда что-нибудь выпрашиваю.

– Ну что вы. Вас знает весь мир. Вы очень талантливый и авторитетный человек. Таких, как вы, единицы!

– Могу с этим согласиться, могу – нет! Все в этом мире относительно чего-то…

Коттон забыл, что речь идет о Робине Райнере. А не о Даге Коттоне. Но такие эпитеты могли подойти и Коттону. Он не умрет от скромности, и если его не хвалят, то он считает, что люди чего-то недоговаривают. Или попросту не употребляют тех слов, какими он сам себя именует.

Но в этот вечер он быстро соскочил с излюбленной темы "Я" и перешел на тему «Она»!

Он проснулся в три часа дня. У него немного болела голова, но мысль о Синтии отвлекла его от этой мелочи. Коттон был убежден, что он понравился девушке, хотя, трезво мысля, понимал, что он не ее уровня. Для такой красоты нужен принц! Интересно, соответствует ли этому критерию Эрик Троутон, которому она так предана. И Коттон решил, что он поедет к Троутону в любом случае. Совать свой нос в чужие дела – это издержки его профессии. Но можно назвать это профессиональным любопытством. Однако перед такой встречей следовало себя немного подготовить. Коттон умел чувствовать себя, как рыба в воде, в любом обществе, но предварительно он схватывал некоторые пенки сверху, чтобы в удобный момент блеснуть, как алмаз из тени, и вновь скрыться. Таким образом он запоминался людям, и его считали мудрым молчуном даже средк медиков. С ними ему тоже пришлось пообщаться и немало, когда он писал сценарий «Дурная кровь».