Жизнь в стеклянном доме - [7]

— Я сидел за центральным столом вместе с председателем и слушал доклад главы Угорска.

— А вы часто бываете в Угорске? — Ей показалось, что он посмотрел на нее с сочувствием — мол, не понимает провинциалка движений большой политики.

— Я бываю здесь два раза в год — город входит в мой округ. На сессии вот впервые.

— А вы знали о повестке дня? Об отзыве?

— Конечно, знал, поэтому и приехал, меня просили из областной администрации вникнуть в ситуацию, разобраться. Люди всегда недовольны властью, слишком много вопросов жизни территории замыкается на ней.

— А давно вы являетесь депутатом Государственной думы? — Она не могла сообразить, на сколько лет избираются в Госдуму. Вабузов как будто прочитал ее мысли и мягко проинформировал:

— Депутаты Госдумы избираются сроком на пять лет, я работаю уже четыре года. Простите, что помочь вам ничем не могу — я видел, как упал депутат, потом его обступили, потом приехала «Скорая», она-то его и забрала. В общем, и все, наверное, пользы в моих показаниях нет.

— А у вас есть предположения, почему могли покушаться на жизнь Пестерева?

Он ответил ей, как будто прочел политинформацию.

— Вы же знаете, что в нашей стране много случаев, когда от рук преступников погибают российские общественные и политические деятели, и преступления раскрываются далеко не всегда.

— Спасибо, что напомнили.

— В вашем, то есть в нашем, случае человек остался жив, и слава богу, а потом, я просто уверен, вы это преступление раскроете.

Все остальные свидетельские показания были просто типовыми, словно написанными под копирку.

— Видели, как падал, видели, как «Скорая» увозила.

На трибуне в это время делал доклад глава администрации Ударников, значит, надо его тоже опросить. Ох, Лариска, политика — это когда говорят одно, делают другое, думают третье. Кто-то же покушался на жизнь и здоровье Сергея Пестерева! Из больницы о своих предположениях ей сообщили — отравление глюкозидом наперстянки, но ей нужны результаты исследования из криминалистической лаборатории.

Откладывать встречу с Ударниковым было нельзя, и она с четвертого этажа, где заседали депутаты, спустилась на второй, в кабинет главы.

У каждой секретарши, которая сидит в приемной, свои принципы. Одни секретарши молчаливые и ни слова не скажут о своем шефе, другие разговорчивые, но сходство между ними в том, что они знают о своем начальнике все. Дамочка в приемной напряглась, увидев незваную гостью.

— Яков Иванович никого не принимает, у них ЧП случилось на сессии.

— Так я как раз по этому поводу. — Лариса достала служебное удостоверение. Секретарша недовольно поджала губки.

— Я сейчас доложу, — и через минуту вернулась: — Проходите.

С главой администрации Угорска следователь Сокольская лично, что называется, знакома не была.

— Сколько сегодня новых персон в твоем расследовании! — пошутила над собой она.

— Я ничего не знаю! — с порога резко заявил Яков Иванович.

— Здравствуйте, Яков Иванович. Меня зовут Лариса Сергеевна Сокольская, я следователь.

— А, ну здравствуйте.

— Мы можем с вами побеседовать?

— Я же сказал, что ничего не знаю.

Лариса не теряла самообладания. За свою следовательскую деятельность она повидала немало вот таких резких, недовольных и возмущающихся. Рецепт был один: спокойствие, только спокойствие.

— Яков Иванович, все-таки из нас двоих мужчина — это вы.

— Ну и что? А допрашивать же вы меня собираетесь, несмотря на то, что вы женщина.

Запасы терпения у Ларисы не заканчивались.

— Я пришла с вами побеседовать — уловили разницу?

Он не хотел ни беседовать, ни видеть ее в своем кабинете. Лариса это понимала, но уходить не собиралась, а, наоборот, присела за длинный стол.

— Давайте мы не будем отнимать друг у друга драгоценное время. Я, конечно, могу вас завтра пригласить повесткой, но зачем?

— Хорошо, спрашивайте.

— Насколько для вас была рискованной ситуация с отзывом мэра? Вас действительно могли отозвать?

— Нет, не могли. Это местные бузотеры, поговорили бы и успокоились.

— То есть политической опасности Пестерев для вас не представлял?

— Ну какая большая политика в маленьком городе! Нет у нас никаких политических опасностей, это вам не Москва.

Яков Иванович в течение всего разговора заметно нервничал и очень хотел, чтобы Лариса Сокольская побыстрее покинула его кабинет.

— Я вам не помешаю? — В кабинет быстрым шагом зашел мужчина.

— Мне хотелось бы пообщаться с Яковом Ивановичем без посторонних.

— Это не посторонний, это руководитель аппарата нашей администрации, — сразу оживился Яков Иванович. — Проходи, проходи!

— Семен Палыч Чистов, — представился вошедший, и она почувствовала, что настроение у мэра, да и энергетика в кабинете буквально изменились. Яков Иванович расправил плечи, даже стал как-то выше ростом и уверенней. Прибежавшая секретарша поставила чашки с чаем и открыла коробку конфет.

— Надо гостей хорошо встречать, особенно таких очаровательных женщин, — произнес Семен Палыч. — Что же ты, Яков Иванович! — попенял он Ударникову.

Чистов буквально раздевал Ларису взглядом, он так провел глазами по изгибам ее тела, что она поежилась и подумала, что в поле его зрения обнажена куда больше, чем когда просто снимает одежду. Сокольская сделала вид, что ничего не замечает.