Жизнь в Советском Союзе была... - [79]

Учеба у меня шла нормально, даже с русским языком особых проблем не было. А вот с французским появились, да и по физике тоже. Но проблемы скорее были вызваны некоторыми конфликтами и недопониманиями с преподавателями, чем моей неспособностью к языкам и законам механики. По этим предметам у меня за год получились только тройки.

Другой проблемой в нашем восьмом классе стал мой приятель и сосед по парте Санька Бардин. Седьмой класс он хоть на тройки, но закончил, а в восьмом задурил, много пропускал и ничего не учил. То положительное влияние, которое я в какой-то мере на него оказывал, легко перебивалось дурным влиянием его новых друзей. Он близко скорешился с моральными уродами из «шанхая»: Кротом, Гансом и Петей. Закончилось все тем, что Шурика даже не допустили до экзаменов и только выдали справку о том, что он прослушал курс восьмилетней школы.

Я уже не помню, какие именно выпускные экзамены у нас были и как я их сдавал. Скорее всего, за изложение по русскому я получил четверку, поскольку мне и в свидетельство поставили эту оценку. Литературу тоже сдал хорошо, а по математике наверняка получил пять.

Для себя я уже тогда решил, что по примеру моих старших братьев, я буду учиться в институте. Поэтому ни техникумы, ни, тем более, профессиональные училища меня не интересовали. Вообще-то, если честно, в детстве я мечтал стать военным. Почему-то майором. Наверное флюиды, распространяемые из автомобильного училища действовали. Но именно в восьмом классе я друг понял, что армия это не мое и легко отказался от этой мечты. Еще мне нравилась история, но профессия историка, как такового, в нашей стране отсутствовала, все историки почему-то оказывались в конце концов преподавателями либо в ВУЗе, либо вообще в школе. Преподавать историю таким обалдуям, как мои одноклассники? Бр-р-р! Увольте! Поэтому я решил, что мое будущее за точными науками. А из профессий связанных с ними, мне более других нравилась профессия программиста, по примеру Тамары — жены брата Володи. И звучит красиво, и модно, и на работе вокруг вычислительной машины они ходят с умным видом исключительно в белых халатах. Именно так программистов показывали в кино. И чтобы приблизится к этой своей мечте я подумал: а не пойти ли мне по стопам брата Володи и не перейти ли мне в 31-ю физико-математическую школу?

Школьный серетарь — мать Сашки и Юрки Стратечуков, жившая в нашем дворе и знавшая меня с детства, крайне удивилась, когда узнала, что я забираю свои документы, а не пишу заявление с просьбой принять меня в девятый класс. Но я ей объяснил, что иду по пятам старшего брата, и она мне их отдала.

Мечта стать великим математиком разбилась в этот же день. В 31-й школе дежурный по приему документов педагог ждала меня с единственной целью, дать от ворот поворот. Нет, она мне не хамила, не грубила, но едва взглянув на мое свидетельство тут же радостно поторопилась отдать мне его назад. Скороговоркой она объяснила, чем именно я им не подхожу: вот и две тройки у меня в свидетельстве, да и французский язык я учил, а у них французских групп уже нет и больше не планируется. Одним словом: «Идите, молодой человек, идите! И лучше мимо!» И никого не интересовали ни мои математические способности, ни то, что я был участником множества математических олимпиад.

Так 31 школа лишилась счастья считать меня своим выпускником. Пришлось вернуть это законное право родной школе N9.

Самое смешное, что когда мы начали учиться в 9-м классе, к нам на уроки французского стала приходить наша бывшая одноклассница Маринка Киселева. Почему только на уроки французского языка? Да потому, что все остальные предметы она изучала…, вы можете не поверить, но именно в 31-й школе. Вряд ли Марина была лучшей ученицей, чем я. Она никогда не блистала на уроках математики и никогда не ходила на математические олимпиады, как я. Но было у нее одно преимущество по сравнению со мной, объясняющее, почему ее взяли в физико-математическую школу, а меня нет. У нее был папа. Не-е, у меня отец тоже был. Но мой отец был сварщиком на заводе, а ее — крупным милицейским начальником. Вот и все различие. И даже отсутствие французских групп в физматшколе ей не помешало там учиться.

Ну я думаю, 31-я школа от такого решения не прогадала, и Марина Киселева прославила ее в веках.

3.

Я не даром назвал эту часть «Средняя школа — водораздел судеб». Если по окончанию четвертого класса мы почти все были одинаково хорошие ребятишки, то за последующие четыре года и я, и одноклассники мои, и приятели обрели разные черты характера, которые во многом и определили наши дальнейшие судьбы. Кто-то, считая себя способным на большее, шел в техникумы и девятый класс, кто-то собирался удовлетворится достигнутым и уходил в училище за рабочей профессией, а кто-то предпочел катиться по наклонной, не ведая, куда кривая вывезет.

Вовик Попов, Юрка Глебов, братаны Новиковы с учебой завязали, стали готовиться к освоению рабочих профессий. Да, Новиковы еще и уехали с отцом в Сургут, откуда больше в Челябинск не вернулись. Туда же уехал и Вовка Катков.

А Сашку Бардина судьба привела в колонию, в знаменитый Атлян. Как-то летом они с Петей на речке решили отнять деньги у парня, который не только учился в нашей же 9-й школе, но и еще и знал их. Через мордобой — парень оказался не пугливым — они изъяли из его карманов копеек 8, или что-то вроде того. Но парень написал заявление в милицию, и через некоторое время горе-разбойников повязали. Гуманный советский суд дал им по полтора года колонии. И когда мы в сентябре пошли в девятый класс, Саша с напарником пошел по этапу. Одно хорошо, за время, пока он сидел, Бардин окончил-таки 8-й класс и получил свидетельство об образовании. Да и срок им скостили. В 75-м году, отмечали 30-летие Победы, и зэкам объявили амнистию. Вот под нее они и попали.