Жизнь в Советском Союзе была... - [3]

Для того, чтобы иметь возможность претендовать на квартиру площадью побольше, мои родители решили завести третьего ребенка. Хотели девочку — мамину помощницу. В январе 1959 года моя мать родила… двух мальчиков — двойняшек: меня и брата Алексея.

Вскоре время подтвердило правоту отца. Сперва переименовали организацию. Вместо подвижного слова «Мостопоезд №424» ее обозвали скромно «Мостотрядом № 16». Кочевая жизнь кончилась навсегда. Потом перестали выплачивать «колесные» только за то, что ты — штатный сотрудник этой организации. Их начисляли только тем, кто уезжал работать в командировки.

А когда слухи о строительстве комфортного жилья стали явью, и «Мостоотряду» выдели участок под застройку, в профком обратились и другие желающие получить цивилизованное жилье.

Очередь сразу разбухла и растянулась на годы. Многие мостостроители смогли выехать из бараков только в 60-е и 70-е годы. Причем, часто «Мостоотряд № 16» строил жилье уже не в черте города, а в той же самой Федоровке. И хотя со временем поселок был включен в состав Советского района Челябинска, но окраиной бывший «19 км» так и остался. Все равно всем хотелось переехать оттуда поближе к центру.

Глава 2. Дом

Мостопоезду в Челябинске под строительство жилья отдали небольшой пустырь в Заречье, ограниченный теперешними проспектом Победы, улицами Краснознаменной, Дальневосточной и Колхозной.

Дома лепили один за другим. В первую очередь Мостоотряд забабахал на этом участке ведомственный детский сад и несколько двухэтажных небоскребов. До этого момента на Колхозном поселке существовал исключительно частный сектор и только здания школ № 9 и № 78 возвышались над одноэтажными домиками. А тут сразу столько многоквартирок!

Первыми выросли засыпные двухэтажные деревянные дома номер 23 и 29 на улице Колхозной, затем ведомственный детский сад, а потом и два первых двухэтажных кирпичных дома на улице Краснознаменной. С мостопоездскими домами в поселок шагнуло и такое достижение цивилизации, как асфальтированные тротуары. До этого здесь имелись только грунтовые дороги.

Наш дом построили осенью 1959. Потом его принимали и утрясали списки на заселение. Будущие владельцы, по рассказам родителей, по очереди ездили охранять свое жилье от «незаконных захватчиков», уж не знаю, были ли реально случаи захвата жилья в СССР, но, тем не менее, и старшие братья, и родители эпизодически ездили ночевать в новых квартирах. И вот торжественный момент — ордера на вселение были получены, и в январе 1960 года наша семья переехала в новую трехкомнатную квартиру.

Так как первый год моей жизни, прожитый в бараке на платформе «19 километра» я не помню совершенно, я считаю себя коренным челябинцем, поскольку и родился я в челябинском роддоме, да и крещен был в челябинской церкви, которая находилась в то время где-то в районе Переселенки.

Квартиры, по мнению бывших обитателей вагончиков и бараков, были просто шикарные. Полнометражные, потолки под три метра, фасадные стены сантиметров в 70 толщиной, большие окна, паровое отопление, водопровод с холодной водой, ванна с титаном, туалет с нормальной канализацией, а на кухне — печка. Красотища! Балконов, правда, не было, но зато, не выходя из подъезда, можно было спуститься в подвал, где для каждой квартиры была оборудована ячейка для хранения дров и угля. У жильцов из засыпных домов по улице Колхозной тоже были хозяйственные подсобные помещения — сарайки, но располагались они на улице, и в осенне-зимний период посещение их было связано с некоторыми сложностями.

Следом за нашими домами сдали дом N 34 по Краснознаменной. Он тоже был из кирпича, но, похоже, уже попал под хрущёвское стремление к экономии средств в строительстве и борьбе с излишествами, и при тех же габаритах, что и предыдущий 30-й дом, в него умудрились втиснуть уже 16 квартир вместо 12. Потолки в нем стали ниже, стены тоньше, оконца меньше и подвала в доме уже не предусматривалось. Для хранения дров имелись только сараи на улице.

Когда мы переехали в новый дом, вдруг выяснилось, что у нас нет мебели.

В бараке, в единственной нашей комнате, нам ее ставить было некуда, поэтому кроме кроватей и стола, да пары самодельных табуреток у нас имелся лишь фирменный «мостопоездский» сундук, сделанный плотниками нашей организации, да самодельные книжные полки.

А здесь, все-таки, настоящая квартира и три полнометражных комнаты. Пришлось обрастать мебелью. Купили плательный шкаф, буфет, кожаный диван с маленьким зеркалом в высокой спинке и шесть парадных стульев.

И вот одно из воспоминаний детства. Приходишь в гости к соседям, а там все как у тебя дома. У Наумовых и диван, и гардероб точно такой же, как у нас, зайдешь к Филиппенко, а у них стулья один в один как наши, только светлее, и буфет точь-в-точь такой же. Просто мы заезжали в дом одновременно, и родители все вместе по мебельным магазинам бегали, покупая одинаковую мебель.

Вот только электротехника у всех была разная. Телевизор и большая ламповая радиола появились у нас рано, на моей памяти они были всегда, а вот первый малюсенький холодильник «Орск» — мать купила, когда мы с братом уже в школу пошли.