Жизнь в полумраке - [22]

Она наклонилась к Диме и потрепала его за короткие солдатские вихры. Юноша резко махнул головой, избегая прикосновения этой странной женщины.

— Ишь, ты, какой ершистый. Это очень хорошо, — со смехом произнесла она и неожиданно медленно растворилась в предрассветной тьме.

— Где-то я уже это слышал, — зашевелилась в сонной голове мысль. — А, ладно, проснусь, вспомню.

Дима проснулся задолго до подъема, последнего в его армейской жизни. Долго лежал с закрытыми глазами, пытаясь подвести некоторый итог его армейской жизни. Пришлось согласиться, что за время службы, он сильно изменился. Мир вокруг него неожиданно стал выглядеть несколько иначе, чем он был до службы. Его совершенно перестали волновать мелкие события, происходящие вокруг него. Два долгих года в армии он по ночам видел странные и иногда страшные сны. Сны были удивительно красочными. События в них развертывались с удивительной быстротой и динамизмом. Как будто кто-то невидимый старался показать ему в кратчайшие сроки максимальный объем каких-то странных фильмов. Но к удивлению Димы множество чужих страданий, зла и боли в них, мало его волновали. Он, к своему удивлению, не страшился их. Он смотрел на них как сторонний наблюдатель, с холодным рассудком исследователя, видел в них лишь жестокую правду жизни. О чем были фильмы? О жизни вокруг него, без каких либо прикрас, с обнаженной до неприличия правдой жизни. Смог бы Дима остаться в здравом уме после их просмотра в течение двух долгих лет службы без помощи доброжелательных потусторонних сил?

Глава девятая Три друга и одна подруга

Село Граково большое, даже собственный железнодорожный вокзал есть. Перед вокзалом покрытая асфальтом большая площадь с памятником писателю Максиму Горькому посреди. Днем это место облюбовали для прогулок молодые мамы со своими чадами. А вечерами собирается у памятника молодежь на тусовки. И зеленых насаждений в селе много. От вокзала за привокзальной площадью ведет в село большая аллея, со скамеечками, с электрическим освещением вечерами. По своей сути это достаточно большой парк, с огромными раскидистыми старыми деревьями. Эта аллея была гордостью и сельских властей и жителей села. За ней трепетно ухаживали, поддерживая в нем почти идеальный порядок. Все вполне цивильно, и радует взгляд. А за селом через небольшую речку с мостом стоит поселок, из которого местные ребятишки в школу в село бегают. Так вот, в этом поселке несколько лет назад и произошла эта какая-то непонятная, и даже таинственная история.

В те времена учились в классе три неразлучных друга Гена Петров, Юра Куриленок и Сергей Носков. Надо сказать, действительно друзьями были, как говорится, не разлей водой. Генка с Юркой вообще все восемь лет до описываемых событий за одной партой просидели. А самый здоровый из них Сергей сидел за ними и тяжелым увальнем ходил за ними на переменах и вне школы, охраняя их от посягательств местной шпаны. И что только связывало этих столь разных ребят? Наверно детский максимализм. Чем же еще можно объяснить эту дружбу с первого класса и до самой гробовой доски этих, в общем — то, разных ребят? Так и жили они, не тужили. Летом днями напролет гоняли в футбол, или в волейбол до изнеможения, зимой в хоккей баталии вели.

Незаметно пролетело лето, впереди была осень, а с ней и начало этой истории.

— Юрка, — донесся с улицы голос.

Юрка вопросительно посмотрел на мать. Мать сделала вид, что не поняла его взгляда, Юрка, не дожидаясь разрешения матери, выскочил из-за стола и бросился из комнаты.

— Юрка, ты бы цветов нарвал. Все-таки первое сентября сегодня, — вдогонку закричала мать.

— Да ты чего, мам, — заглянув в кухню, проговорил Юра. Я уже в девятый класс иду учиться. Я что тебе, девчонка, какая, чтобы с цветочками в школу идти? Да меня засмеют, — запротестовал Юрий.

Мать безнадежно махнула рукой, вполне осознавая бесполезность и абсурдность своих требований.

Юра, поцеловав в щеку мать, выскочил из дома. У калитки его ждали Гена и Сергей. Друзья с достоинством старшеклассников нарочито медленно, вразвалочку направились в школу, благо прекрасная погода самого начала осени весьма способствовала этому. Встреча после летних каникул с одноклассниками была бурной.

За лето все подросли, окрепли. Девчонки, в подавляющем большинстве своем, превратились в красивых статных девушек. Вдруг за лето у них груди появились. У иных еще только в зачатке. А у других уж и посмотреть есть на что. И они горды безмерно, что постепенно и плавно превращаются из угловатых девчонок в очаровательных девушек. И у мальчишек уже и рука не поднимается стукнуть подругу по вдруг округлившимся бедрам. Изменились за долгое лето и ребята, вытянулись, на верхней губе у многих появился пушок, а голоса стали непривычными. Заговорит иной, а его нежно грубоватый голос вдруг зазвучит фальцетом. Кто из ребят смущался этой неожиданной особенности своего голоса. А другие, наоборот, начинают дурачиться, вызывая смех и у учителей и у девчонок, да и что там лукавить среди своих же друзей пересмешников. И уже иной раз в смущении засматриваются на груди своей недавней соседки по парте.