Жизнь в эпизодах - [18]

Этот день настал. Теплый и солнечный и потому одобряющий планы выпускников. Значит, будут гулять до рассвета по набережной, не ежась от прохладного ветра с Камы.

Предвкушая торжество, едва сдерживая стук сердца и боясь оставить на шелке платья следы потеющих от волнения ладошек, Катя аккуратно держит руки подальше от ткани, пока едут в машине. Юбку разложила осторожно на заднем сиденье, чтоб в льющееся полотно не прокрался портящий вид залом. И сидит на самом краешке сиденья, дыша вполсилы, будто бы, если вдохнет полной грудью, платье помнется. В парикмахерской из длинных по пояс волос собрали элегантную ракушку. Сделали такой крепкий начес алюминиевой расческой с частыми матовыми зубцами, что страшно подумать, как его расчесывать, но эти все заботы на потом. На груди колье с мелкими камешками цвета граната, на ушах такие же клипсы. Где-то в глубине души, что таить, теплится надежда, а вдруг сегодня она будет не только золотой медалисткой, но и просто красивой девушкой, в которую можно влюбиться вдруг и бесповоротно. В машине едет с родителями, папа за рулем. Он в своем лучшем костюме, а мама рядом на пассажирском, как и полагается по случаю, эффектная и нарядная. Это и их праздник! Довольные, тоже трогательно волнующиеся, тоже в предвкушении. Единство.

Последние метры. Парковка. Ступени школьной лестницы. На них суета и пестрый муравейник: учителя, родители и ученики – в один миг повзрослевшие юноши и девушки. Их одежда и прически делают их старше, а в их позах и жестах проступают наброски будущих мужчин и женщин. Лестница. Когда Катя теперь поднимется по этим ступеням снова… Одна, вторая, третья… А это что, и правда последний раз?

Второй этаж. Школьный коридор. У входа в актовый зал толпятся ребята. И вот она видит знакомую макушку – его! Проходит мимо, пытаясь скрыть свое сосредоточенное внимание. Поравнялись. «Екатерина, вы сегодня фантастически выглядите». О да, он оценил! Уже интересно.

Вручение пронеслось очень быстро. Подошел Катин черед. Хотелось сказать что-то теплое, доброе, запоминающееся, не очень длинное. А Катя была очень словоохотливой, прямо на месте придумала биологическую шутку. «Мама и папа, спасибо за генофонд, ой, вернее, за генотип». Ольга Михайловна, учитель по биологии, хихикнула и с одобрением кивнула.

Вручили аттестаты. Катя шумно радовалась за всех тех, кто шел на золото и серебро и не подвел сам себя на экзаменах. За всех радовалась. Кто-то наконец отмучился и вздохнул с облегчением. Кто-то положил на учебу годы, а кто-то на учебу просто положил. И кто из них был прав – покажет время. Сегодня же все счастливы. После всего они разошлись по классам к своим классным руководителям. Повспоминали, всплакнули. Еще одноклассники, но каждый уже немного особняком. Общие планы становились обособленными. Но впереди было, по крайней мере, одно общее действо – банкет, самая занятная часть выпускного со всеми втекающими напитками и вытекающими последствиями.

Рядом со школой завод, в столовой которого и организовали банкет. Идут туда. Теплый день перекатился в нежный вечер. Густой воздух наполнен июньскими запахами, и его можно потрогать, как теплый мякиш сдобной булочки. Катя не может налюбоваться своим платьем. Оно развевается от легкого ветерка, ласково обнимая каждый ее шаг. И отражает родной цвету своего шелка закатный свет. Вдруг кто-то дергает корсет сзади, вырывая из блаженных мыслей Катю и… собачку из молнии. Одноклассница Ксюша решила пошутить, расстегнуть на ходу платье со спины. Именно от Ксюши Катя такого не ожидала, на нее это было совсем не похоже, они ведь дружили. И вообще ни от кого не ожидала. Самой Кате в голову не пришло бы рискнуть чьим-то нарядом, а тем более репутацией. Ведь если бы платье удалось расстегнуть, как было задумано, ребята, идущие сзади, увидели бы ее нижнее белье. Ксюша сунула Кате в руку собачку, нервно и смущенно хохотнула, бросила игольчатое «извини» и скорым шагом ушла вперед. Молния разошлась. Сзади раздался задорный голос: «А ты знаешь, что я конструктор одежды по первому образованию?» Мама Катиного одноклассника, с которым они учились до 9-го класса и написали вместе не один реферат – тетя Люда – подошла, сняла с пояса тонкий шелковый шнурок, на котором висела вышитая бисером сумочка, и мигом сообразила вырез на спине, ловко подвернув края ткани с растерзанной молнией внутрь и плотно обмотав талию повыше свободными концами шнурка. А Катя думала, что эта сумочка – бесполезный аксессуар. Не было бы сумочки – не было бы шнурка! Мамина портниха – молодец. Кате хотелось быть в этом платье как можно дольше и пригласить того, кто был давно и безнадежно занят, невзначай на танец, чтобы он положил свою ладонь на плотную ткань шелка и подумал, что нет в мире лучше талии и крепче спины, чем у Кати. Но что поделать. Плод теть-людиной находчивости не выдержит танца. Придется переодеться. А у Кати был с собой второй наряд – топ и брюки для более активной части вечера. Когда дошли до столовой, она сменила образ.

Тот самый на Катю внимания больше не обращал. Один восхищенный взгляд, один галантный комплимент перед входом в актовый зал, и довольно. Зато Катя была нужна другу Сашке, с которым они прошли путь от яростного противостояния до дружбы. Он во время выпускного трогательно и наскоро перепил замаскированной под «Буратино» водки, и было ему отчаянно плохо, а Катя, как друг, спасала. Она принесла в уборную теплую минералку, выпустила оттуда газ и отпаивала Сашку, потом заставила выплеснуть контрабандное пойло из недр юношеского и неопытного тела в, слава небесам, хорошо очищенный фаянс мужского туалета. Если бы у Сашки были длинные волосы, она бы и их бережно подержала. Чувствуя себя завзятым наркологом, Катя вышла с посвежевшим, просветлевшим и уже не шатающимся Сашкой из туалета, взяла с него обещание больше не пить, помыла руки и направилась на улицу.