Жизнь в авиации - [3]

Одним декабрьским днем самолет Ил-2 с экипажем из соседнего авиационного полка при взлете перед отрывом от земли уклонился вправо и плоскостью ударил авиационного механика истребительного полка, находившегося в то время на самолете Ла-5. Было видно, как туловище этого механика полетело с плоскости в одну сторону, а голова в другую. Затем Ил врезался в другой самолет, произошел взрыв, и летчик вместе с воздушным стрелком погибли. На фронте почему-то все это быстро забывалось, так как подобные происшествия были обычным делом. За годы Великой Отечественной войны, по данным учета штаба, в полку погибло 220 человек. Это летчики, штурманы, стрелки-бомбардиры, воздушные стрелки, техники и инженеры, мотористы, оружейники - наши боевые товарищи, близкие фронтовые друзья.

Продолжались боевые будни. Интенсивность вылетов с каждым днем возрастала. Обстановка на фронте усложнялась. Боевые потери с каждым днем увеличивались. В полку оставалось 14-15 самолетов, 2-3 из них были неисправные.

В конце декабря 1944 года севернее населенного пункта Бичке было обнаружено большое сосредоточение танков противника. Они пытались во что бы то ни стало прорвать оборону наших войск и деблокировать окруженную немецкую группировку в Будапеште.

Погода стояла отвратительная. Низкие облака. Бесконечно моросил дождь. Начальник оперативного отдела майор Лещинер составлял боевой расчет полка. В готовности оказалось всего 12 самолетов, так как были большие потери в предыдущих боях. Все летчики полка находились на КП. Построили тех, кто был включен в боевой расчет. Командир полка полковник Александр Юльевич Заблудовский поставил боевую задачу: полковой колонной нанести бомбоштурмовой удар по танкам противника севернее населенного пункта Бичке. Полковую колонну в составе трех звеньев поведет лейтенант Фролов.

Это решение меня немного смутило. Полковую колонну поведет не подполковник или майор, а всего-навсего лейтенант... Но откровенно скажу, что на фронте обычно мы не думали о субординации. В данном случае мне было оказано большое доверие вести за собой двенадцать экипажей в бой.

После уточнения характера и места расположения цели, средств ПВО и других данных о противнике построил группу и высказал свои соображения о порядке выполнения задания. Взлет по одному. Сбор на кругу аэродрома. Воздушным стрелкам быть очень внимательными в наблюдении за воздухом и быть готовыми к отражению истребителей противника не только над целью, но также и над аэродромом, так как за последнее время истребители противника часто подкарауливали наши самолеты на взлете или при заходе на посадку и сбивали. Зеленая ракета - выруливать. Красная - взлет. Тут же нанесли на карту маршрут полета к цели и обратно и разошлись по самолетам.

Взлетели. Группа собралась быстро и мы легли на курс. До цели было 50-55 километров. Летели на высоте 300-400 метров. Затем облачность стала понижаться. Обдумываю, лететь дальше или возвращаться на свой аэродром. Эта мысль меня не покидала по той причине, что все летящие со мной летчики, в их числе и я, не были подготовлены к полетам в облаках. Скажу откровенно, как ведущий полковой группы, облаков я боялся больше, чем истребителей противника, так как на фронт я прибыл, налетав на курсах по переучиванию с самолета СБ (скоростной бомбардировщик) на самолет Ил-2 всего 5 часов 45 минут. А в полку в период боевых действий учебой заниматься не было времени. Учеба проходила в бою. Вот по этой причине и колебался, лететь или возвращаться, боялся за тех ребят, которые находились в строю. Меня подбадривало то, что все строго соблюдали дистанцию строя. Интуиция подсказывала, что надо продолжать полет.

Самолеты были загружены бомбами, каждая из которых весила 2,5 кг и называлась ПТАБ (противотанковая бомба кумулятивного действия). По расчету такие бомбы сбрасывались с горизонтального полета и с высоты 400 метров. Конечно, в данном случае с моей стороны был риск. Если над целью не наберу необходимой высоты, бомбить не буду, а пролечу над немцами и вызову панику. Ведь из-за плохой погоды никакие самолеты не летали, а это было очень выгодно для противника. Они могли осуществлять сосредоточение без каких-либо помех со стороны нашей авиации. А тут наши штурмовики, как снег на голову.

Впереди просветлело. Решил твердо продолжать полет. Пролетаем линию фронта. Но нас почему-то не обстреливают. Это неприятно, когда над линией фронта или на территории противника по тебе не стреляют. Первый прицельный выстрел зенитной артиллерии - самый опасный. А вот когда появляются шапки разрывов, то сразу становится легче на душе. Что-то тут не стыкуется. По тебе начали стрелять, а ты радуешься. Где логика? В этом случае если тебя не сбили с первого выстрела, то ты можешь делать маневр в соответствии со складывающейся обстановкой. А когда не видишь разрывов, лететь очень неприятно, особенно когда снаряд разрывается рядом с твоим самолетом и гарь от разрыва попадает в кабину самолета. Этот своеобразный запах сильно действует на психику человека.

Подлетели к цели. Высота облаков - 500-600 метров. Вижу впереди по курсу танки. Считаю: 4, 6, 9... Даю команду: "Приготовиться к атаке! Атака!" Ввожу самолет в пологое планирование. Перевел взгляд влево и увидел у опушки леса огромное скопление танков. Убеждаюсь, что это немецкие танки. С высоты 500 метров очень легко распознать их. Но лишний раз убедиться крайне необходимо. Было немало случаев, когда наши самолеты бомбили свои войска. Чаще случалось такое недоразумение со штурмовиками, так как штурмовая авиация, как правило, тесно взаимодействовала с нашими наземными войсками первого эшелона. Известно же, что штурмовая авиация - это авиация поля боя. А обстановка в бою часто складывалась таким образом, что к моменту прилета штурмовиков наши танки и пехота входили в соприкосновение с противником. Такой случай произошел с командиром авиаэскадрильи Евгением Прохоровым, который из-за резко изменившейся обстановки на переднем крае бомбил нашу танковую колонну. Командиру танковой бригады оторвало ноги, Прохоров военным трибуналом был осужден на 10 лет, но условно. Продолжая воевать, он был удостоен звания Героя Советского Союза.