Жизнь среди гималайских йогов - [103]

Несмотря на все аргументы и доводы моего товарища я остался полон скепсиса и чувства неприятия. Утром и вечером, когда мы ходили купаться, я говорил:

«Этот прекрасно сложенный, полный сил и здоровья человек должен идти и показывать людям, как нужно укреплять тело и поддерживать его в здоровом состоянии. А он мне говорит, что я вижу одно лишь его тело и не вижу чего-то большего. Но чего большего?»

Мой товарищ, который был старше меня, говорил мне в ответ:

«Успокойся. Тебе предстоит научиться еще многим вещам. Давай сохранять свой ум открытым, чтобы суметь прийти к пониманию. В жизни есть много тайн».

Свами ни о чем со мной не разговаривал, и поэтому спустя сутки я сказал своему товарищу:

«Молчание меня ничему не научит. Я собираюсь уйти отсюда».

«Но почему ты не хочешь посмотреть, как он будет оставлять свое тело?»

«Это глупо. Умирать нужно в больнице под присмотром хорошего врача, а не в этой пещере. К чему это безрассудство?» — Мой образ мыслей был всецело современен и материалистичен.

«Ты не понимаешь. Тебя попросили прийти сюда и побыть здесь. Если ты не можешь не спорить, сиди и спорь сам с собой. Это твое право. Я не в силах этому помешать, но и ты не мешай мне».

Наконец свамиджи заговорил:

«В действительности я ничего не совершаю. Когда нам приходит время покинуть тело, мы узнаем об этом. Мы не должны вставать у природы на пути. Смерть помогает природе. Нам не нужно бояться смерти, ибо ничто не в состоянии нас уничтожить. Тебе понятно?»

«Я не хочу умирать, а потому не хочу и понимать».

«Ты занимаешь неправильную позицию. Постарайся понять, что такое смерть. Перестань бояться ее. Мы боимся множества вещей, а это не лучший способ прожить жизнь. Смерть не уничтожает нас, она только отделяет нас от тела».

«Но я не хочу существовать без своего тела».

«Смерть — это свойство, присущее телу. Никто не может жить вечно в одном и том же теле. Тело подвержено упадку, смерти и разложению. Ты должен это понять. Очень немногим из людей известна техника освобождения от привязанности к жизни. Эта техника называется йогой. Но это не та йога, которая приобрела популярность в современном мире, а высшее состояние медитации. Если ты постиг правильную технику медитации — значит ты приобрел господство над деятельностью своего тела, ума и души. Взаимосвязь между телом и умом устанавливается через прану и дыхание. Когда дыхание прекращается, эта связь рвется, и дает своим результатом то, что мы называем смертью. Но ты тем не менее при этом продолжаешь существовать.

«Но как же человек почувствует, что существует, если у него нет тела?»

«А как ты себя чувствуешь, когда ходишь без рубашки? Это не существенно».

Но несмотря на все сказанное, он так и не сумел убедить меня в своей правоте ни с философской, ни с логической точки зрения, так как мой ум был еще во многом незрел.

Накануне того дня, когда он должен был оставить тело, он дал нам следующие указания:

«Рано утром, в пять часов, я оставлю свое тело. Мне хочется, чтобы вы погрузили его в Ганг. Сумеете вы вдвоем сделать это?»

«О, разумеется! Я и один смогу это сделать!» — воскликнул я и в подтверждение своих слов подошел к нему и, обхватив, оторвал от земли. Ганг протекал неподалеку, в нескольких сотнях ярдов.

Почти всю ночь я провел без сна, стараясь понять, что же может побудить человека добровольно отказаться от столь здорового и красивого тела. Утром мы всегда вставали в три часа (промежуток времени с трех до шести часов утра считается лучшим временем для медитации, и поэтому мы ложились спать между восемью и десятью часами вечера, а пробуждались в три). Однако в это утро мы проснулись еще раньше и завели разговор.

«Скажи мне, — сказал свами, — чего ты желаешь? Я обещаю выполнить любое твое желание».

«Вы умираете, — возразил я. — Что же вы можете сделать для меня?»

«Для подлинного учителя, мальчик, не существует такого события как смерть. Учитель может руководить своими учениками даже после смерти».

Затем, повернувшись к моему товарищу, он спросил его:

«Ну что, этот парень настоящая головная боль для тебя?»

«Это действительно так, но что я могу поделать? — ответил тот».

Между пятью и половиной шестого мы все еще продолжали беседовать, как вдруг свами сказал:

«Теперь сядьте и начинайте медитировать. Через пять минут я оставлю свое тело. Его время прошло. Этот инструмент, называемый телом, не в состоянии дать мне больше того, что я уже достиг, и поэтому я покидаю его».

Спустя пять минут он внятно произнес: «Аумм..»., и затем наступило молчание.

Я проверил его пульс и сердцебиение, подумав, что он, быть может, лишь на время приостановил их и начнет дышать снова. Затем я проверил температуру его тела, зрачки и все прочее.

«Ну ладно, хватит, — остановил меня мой товарищ. — Мы должны отнести его тело к реке до восхода солнца».

«Не беспокойся, я сделаю это сам».

«Нет, я помогу тебе».

Вдвоем мы постарались приподнять его тело и тут обнаружили, что не можем даже приподнять его. Тогда мы принесли сосновый сук, просунули его под бедра и, действуя им как рычагом, постарались перевернуть тело. Однако и эта наша попытка закончилась неудачей. Перепробовав в течение часа все, что только могло прийти нам на ум, мы так и не смогли сдвинуть тело ни на дюйм.