Жизнь сначала - [11]
Папик защищённее, современнее. У папика есть любовница. Я знаю её давно — встретил их в Третьяковке. Папик не сразу увидел меня. Он вёл любовницу за плечи. Подведёт к картине, склонится к ней и что-то шепчет. Я обалдел, когда их увидел.
Видно, мой испепеляющий взгляд смутил папика, папик обернулся. И оцепенел. Стоял вывернув голову, в неудобной позе, руку продолжал держать на плече женщины. А потом пришёл в себя и подскочил ко мне.
«Сынок, сынок. — Он, видно, подыскивал слова и не находил. — Видишь, как получилось. Ты только маме не говори, расстроится мама». — Он лепетал совсем как какой никудышный, а всегда самоуверен, царствен, я про себя зову его «супермен».
Мой папик — врач, но он давно уже никакой не врач, а главврач большой спецполиклиники, в которой имеется редкая дорогая аппаратура. Мой папик — это машина, пайки из спец. распределителя, раболепные подчинённые, заискивающие перед ним страждущие. Всегда самодоволен!
А тут жалкий, юлящий мужчинка.
«Не скажу», — заверил я папика, а сам подошёл к женщине и стал беззастенчиво разглядывать её.
«Гелена», — сказала она, неуверенно улыбаясь, и протянула мне руку дощечкой. Я спрятал свою за спину.
Может быть, сейчас я воспринял бы её по-другому, но четыре с лишним года назад она показалась мне неприятной: и слишком длинная, даже рядом с моим высоким папиком, и губы у неё — в одну линию, хотя она старательно улыбается, и глаза — жидковатые. У мамы глаза — чёрные, огненные, а у этой как вода.
«Мама лучше, — сказал я, дерзко глядя в них. — Между прочим, у нас есть мама!»
Сказал и тут же пожалел об этом. Папик уходил от меня ссутулившись.
Я думал, он разозлится, что я вылез с «мамой», приготовился «драть глотку», если начнёт выговаривать мне, а он ни слова не обронил, только подарил ни с того ни с сего двадцать пять рублей, «на твои нужды», как он выразился.
Сейчас мне стыдно вспоминать о тех двадцати пяти рублях, которыми папик откупился от меня, он зря сделал это, я бы и так смолчал.
Конечно, двадцать пять рублей оказались для меня целым состоянием. Тогда я только поступил в шестой класс художественной школы и хотел понравиться ребятам: всю нашу как-то сразу сколотившуюся компанию — Рыбку, Тюбика, Сан Саныча, Волечку, Муську, ещё человек пять — повёл в кафе-мороженое. Этак небрежно выложить официантке деньги за всех и небрежно сказать: «Сдачи не надо», как говорит папик, когда мы семьёй обедаем в ресторане! Да ещё и жест такой сделать — широкий круг описать рукой: я совсем как папик!
Сейчас мне стыдно. Предательство стоило двадцать пять рублей — ведь я невольно вместе с папиком столько лет предаю маму!
Конечно, сейчас я понимаю, отец не волен в своих чувствах, как и я. Ну заставь меня любить Муську! «Сравнил!» — злюсь я на себя и ору что есть мочи:
— Мама! Ма-ма! Ма-ма!
И мама бежит — как в детстве, на первый зов. Садится ко мне на кровать, обе маленькие ладошки кладёт на лицо, как в детстве. Она молчит, боится спросить, почему я посреди дня завалился «в койку», и я спешу её успокоить:
— «Пять» я получил, мама, не мучайся. Извини, что не позвонил, закрутилось всё!
— Слава богу! — говорит мама, а глаза мокрые. Что это все они взялись сегодня реветь?! И Муська, и Тоша, и даже мама. — А я не пошла обедать, всё ждала: позвонишь. Уж решила, случилось что-то с тобой, сердце весь день не на месте.
«Случилось, случилось, мама! — кричу я про себя. — Ещё как случилось!» Но я не говорю ничего маме и гоню от себя Тошино перекошенное ненавистью и одновременно беззащитное её лицо, не её, совсем чужой голос: «Уходи! Никогда, никогда не смей…» Мне тепло, надёжно в маминых ладонях, я целую их и говорю:
— Прости меня, экзамен, гроза… ночью спал плохо…
— Да, да, — кивает мама, — я понимаю, ничего, слава богу, позади. Ещё один, и ты кончишь школу. Подумать только!
— А пожрать дадут сегодня? — ненатурально весело спрашивает папик. Всё последнее время ловлю себя на том, что голос у него фальшив, как фальшивы два передних зуба, выбитые когда-то в драке шпаной, фальшивы взгляды — этакие сладко-приторные, патокой растекающиеся по мне и по маме. А ведь мама считает себя счастливой, а ведь мама считает отца уникальным мужем!
Сжимаю мамины руки, вкладывая в это пожатие и всю свою любовь к маме, и свою вину перед дедушкой и перед ней за последние два года, полные лишь непонятным чувством к Антонине Сергеевне, и отцовскую вину перед мамой, и свою вину перед мамой за его любовницу. Не знаю, что ещё сделать, чтобы мама почувствовала, как я сейчас с ней, как чувствую её и что я готов сделать всё, чтобы ей было спокойно.
— Сынок мой, — говорит мама и недоверчиво улыбается. Ещё блестят влагой глаза, ещё в углах губ мокро, но мама улыбается. — Сынок мой!
— А пожрать дадут мне в самом деле? — спрашивает снова отец.
Если бы не наше с ней сейчас молчаливое общение, мама давно вскочила бы и понеслась на кухню греть еду, но мы с ней сейчас так вместе, что это «вместе» нельзя, невозможно прервать, и мама не бежит на кухню, и даже не отвечает папику, она припадает ко мне, и мы с ней замираем в общем дыхании.
Но вдруг я чувствую, что фальшив так же, как мой папик, вовсе не мама мне сейчас нужна, потому что, растворившись в маминой любви, я забываю о маме — снова бледное Тошино лицо, детские плечи с острыми ключицами, родинка во впадине под ключицей, снова меня словно к току подключили.
ВЕДЬМА.Женщина, которой ВЕДОМО многое.Женщина, которая может излечить, исцелить, спасти ДРУГИХ людей, — но НЕ МОЖЕТ, НЕ ИМЕЕТ ПРАВА помочь ни себе, ни своим близким.Она красива — и несчастна.Она уже ПО РОДУ ПРОФЕССИИ обречена на одиночество… пока не встретит мужчину, РАВНОГО СЕБЕ.И однажды ТАКОЙ МУЖЧИНА ПОЯВЛЯЕТСЯ. Но, чтобы обрести с ним счастье, она должна поступиться СВОИМ ДАРОМ.
После десятилетия эпизодических ролей героине романа Лизе главную роль в пьесе собственного написания предлагает Режиссёр театра. Эта пьеса – его дань трагическому таланту Фаины Раневской.Вторую «главную» свою роль играет Лиза в жизни: она создаёт семью из никому не нужных, брошенных детей, становится им матерью, чтобы сделать их счастливыми.
Она была счастлива с любимым мужем и дочерью. Казалось бы, это было еще вчера…А сегодня муж погиб, а дочь — единственное, что осталось в ее жизни, — находится на грани смерти…Медицина бессильна, но утопающие хватаются за соломинку…И тогда старый друг приводит ее к ШАМАНУ. К человеку, достигшему совершенства в древнем искусстве целительства, унаследованном от предков, и способному буквально ВОСКРЕШАТЬ МЕРТВЫХ.Могла ли она подозревать, что ШАМАНОМ окажется молодой и обаятельный мужчина, способный исцелить не только ее дочь, но и ее истерзанное сердце — и подарить ей, измученной и изверившейся, счастье НОВОЙ ЛЮБВИ?..
Любовь…Иллюзия?Сказка?Красивая ложь?Или — ВЫСШАЯ ПРАВДА человеческого бытия, над которой не властны ни время, ни ужасные капризы истории, ни трудности, ни расстояния?Каждому мужчине и каждой женщине предстоит РЕШИТЬ ЭТО ДЛЯ СЕБЯ.Выбор будет нелегким, — но именно от него зависит ВСЯ НАША ДАЛЬНЕЙШАЯ ЖИЗНЬ…
Бунт женщины, мечтающей стать СВОБОДНОЙ и СЧАСТЛИВОЙ…Отчаянный бунт девчонки-старшеклассницы, униженной жестоким отцом и наглым «бойфрендом»…«Профессиональный» бунт феминистки-экстремалки — и повседневный, ежечасный бунт феминистки «духовной»…Бунт интеллектуалки, открывшей для себя Бога, — и бунт «вечной бабы», истерзанной любовником-«мачо»…КАЖДАЯ из них однажды отказалась быть «человеком второго сорта». Но — КАК ЖЕ НЕЛЕГКО обрести НАСТОЯЩУЮ СВОБОДУ, НАСТОЯЩУЮ ЛЮБОВЬ, НАСТОЯЩЕЕ МЕСТО В ЖИЗНИ!..
Молоденькая учительница, готовая на все, чтобы превратить своих учеников — трудных подростков — в людей, умеющих и думать, и чувствовать.Но — не слишком ли много сил отдаёт она питомцам?Остались ли в ней еще силы, чтобы любить и быть любимой, чтобы отстаивать собственное право на ОБЫЧНОЕ ЖЕНСКОЕ СЧАСТЬЕ?Неужели она обречена на одиночество?Или, возможно, нежданная любовь встретит ее в самый трудный миг?
Начальник ФЭС и начальник ОВД. Два полковника, две сильные женщины. Такие разные и такие похожие. К чему приведет это сотрудничество?
Би Футболисты дураки. Кучка нахальных, лживых читеров, которые думают, что они – Божий дар женщинам, точно так же, как мой уважаемый старый папаша. Мне удавалось избегать их всю мою карьеру в колледже, до сих пор. Мне поручили быть физиотерапевтом ресивера Каллума Сэмскевича. За: Будет замечательно добавить это к моему резюме. Против: Я должна видеть его. Каждый. Божий. День. Что было бы прекрасно, … если бы он не был таким чертовски сексуальным … Кэл: Футбол – все, что у меня есть, поэтому, когда тренер обременил меня плохо одетой студенткой PT с крошками на плече, я решил, что это мой окончательный приговор.
Хорошая девочка против КазановыПервый раунд начинается….Трина Клемонс нуждается в деньгах. Иначе, зачем еще ей — самой организованной и подготовленной ученице в школе — проводить лето в качестве няни и партнера самого большого разгильдяя в мире? Сейчас она готова взяться за работу няней вместе с ее большой папкой, наполненной исследованиями и расписаниями. Только вот не спрашивайте ее о секретном задании «исправлять» все плохие привычки ловеласа старшей школы.Слейд Эдмундс предпочитает мимолетные связи, и Трина определенно не в его вкусе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Маски. Мы все их носим. Все играем роли. Некоторые нам нравятся, а некоторые приходится играть для достижения каких либо целей, другие же роли нас заставляют играть. Но, так или иначе, мы все играем. Нет человека, который не играл бы какую-то роль, пусть даже самую маленькую. Маски и роли манят и притягивают. Защищают и причиняют боль. Это все наш осознанный выбор. Приносящий радость и боль. И когда эти два чувства достигают своего апогея, мы стараемся избавиться от надоевшей маски. Постепенно или резко — неважно. Снятая маска все равно оставит отпечаток.
«- Пелагея Сергеевна, это отец вашего ребенка, - улыбнулась Нина Васильевна. - Дмитрий Николаевич, а это мать. - Нет-нет-нет, - заявил Дима, мотая головой. - Эта идиотка не может стать матерью моего ребенка!.. - Этот придурок не может стать отцом моего малыша, - презрительно фыркнула Пелагея, скрестив руки на груди.».
Яна Яковлева всегда мечтала о любви и семейном счастье. Но в ее спокойную и размеренную жизнь врывается беда. Отчаяние, одиночество, пустота… и никаких надежд на будущее. Но вдруг все меняется, когда из Америки возвращается ее первая любовь — Егор. Они когда-то дружили, и она была отчаянно в него влюблена, но он уехал.Может быть, теперь эта встреча принесет Яне то счастье, о котором она так мечтала?..
Зачем человеку враги?Чтобы не расслабляться и не терять формы?Чтобы всегда быть готовым к удару – прямому или нанесенному из-за угла?Или… зачем-то еще?Смешная, грустная и очень искренняя история женщины, пытающейся постичь один из древнейших парадоксов нашей жизни, заинтересует самого искушенного читателя…
Она — прирожденная кулинарка, готовит так — пальчики оближешь! Вот только облизывать пальчики некому. Мужчины в жизни Эллы появляются и тают, как ее пирожки во рту. Да и стоит ли расточать свои способности, свою красоту на каждого встречного? Где тот единственный, который оценит ее и примет такой, какая она есть? Застенчивую, не слишком уверенную в себе и все-таки прекрасную? Она готова ждать… Только для него — настоящий пир! А остальным — хватит и «курицы в полете».
Долгие годы она была только… женой. Заботливой, верной, преданной. Безгранично любила своего мужа – известного актера – и думала, что он отвечает тем же. Но оказалось, что все вокруг ложь. И ее уютный мир рухнул в один миг.Как трудно все начинать сначала! Ведь нет ни дома, ни родных, ни работы. Но она пройдет через все испытания. Станет счастливой, знаменитой, богатой… И главное, самое нужное в жизни – любовь – обязательно вновь согреет ее сердце.