Жизнь с отцом - [6]
Воспоминания Александры Львовны по сути своей, конечно, художественная автобиографическая проза: она сама выступает здесь не в роли хроникера, бесстрастного регистратора фактов, а как активное действующее лицо, мыслящее и эмоциональное, со своей диалектикой души, постигающей свою жизнь и жизнь окружающих ее не фрагментарно, а как нечто целостное, в контексте эпохи. У автора своя оригинальная стилевая манера, своя поэтика, суть которой выражена в названии самой сумрачной ее книги — "Проблески во тьме". Оно отражало унаследованную от великого мастера концепцию личности, изначально и извечно доброй, способной и среди "тьмы" нравственно воскреснуть, очеловечиться.
В воспоминаниях Александры Толстой немало героев добрых помыслов и добрых дел, с которыми она встречалась дома и на чужбине. Так, она утверждала реальность гуманного идеала всеобщего братства, толстовского идеала "любовной ассоциации людей".
"Я думал, что Ванечка, один из моих сыновей, будет продолжать мое дело на земле", - произнес Лев Толстой, потрясенный неожиданной смертью на редкость одаренного семилетнего Ванечки. Продолжила же его "дело на земле" в меру сил и возможностей "дочь Саша", верная заветам отца — ненависти ко лжи, несправедливости, неравноправию, правительственному гнету, любви к свободе, житейской и духовной, к страждущим и угнетенным, любви к России.
С. Розанова
ЖИЗНЬ С ОТЦОМ
Как я родилась
Воскресенье. Уроков нет. Накинув халат и всунув ноги в теплые войлочные туфли, я бегу в девичью к няне. На столе кипит маленький медный самовар, в углу перед образами горит лампада. В комнате очень жарко, но мне спросонья холодно, и я с наслаждением пью горячий чай.
— Вареньица не хочешь ли? — спрашивает няня.
— Нет, не хочу, ты лучше расскажи что-нибудь!
— Ну, чего рассказывать! — У няни грубый, резкий голос, но я у нее в гостях, она мне рада и старается говорить мягче: — Рассказывать-то нечего.
— Ну, няня, милая, про Алешу.
Няня глубоко вздыхает.
— Алеша[1] ангел был, царство ему небесное, — говорит няня и крестится. — Уж такой ребенок был, такой ребенок… Глаза умные, ясные… Эх, и вспоминать-то не хочется. Все англичанки эти… (Няня терпеть не могла бонн и гувернанток и всегда ревновала к ним всех нас.) Воздух, воздух! — Няня хватает себя за грудь и изображает, как гувернантки задыхаются. — Вот они графиню только сбивали… Ветер холодный, прямо навстречу, разве так можно? Вот и простудили ребенка. Жили, жили без воздуха, до ста лет доживали… Когда умер Алеша, ты совсем маленькая была, глупая. Смеешься, радуешься, думаешь, кукла… А он лежит в гробике, как живой…
Няня всхлипывает, достает из кармана сборчатой ситцевой юбки платок и вытирает покрасневшие глаза.
— Да ну тебя, только расстроила.
Она привстает и наливает себе чашку чаю. Чашка у нее большая, голубая, на ней написано "С днем ангела".
— Лучше чай пей.
Няня молча пьет дымящийся чай с блюдечка, дует и громко глотает. Мне рассказ про Алешу не нравится, грустно как-то и стыдно, что я могла смеяться, когда Алеша умер.
— На все воля Божья. Алеше и Ванечке не дал Бог жить, а вот тебя как мать рожать не хотела, а ты ишь какая выросла…
— Как не хотела, расскажи, няня!
— Вот надоела, все ей знать надо.
— Ну, няня, пожалуйста!
Няня допивает чай, переворачивает чашку на блюдечко и фартуком утирает рот.
— Так вот, не хотели тебя графиня рожать, да и все. (Нянюшка из почтения называла мою мать "они".) В это время, помню, у графини с графом большие нелады были. Графиня все плакали, а граф такой серьезный, бывало, пройдет, брови сдвинуты, даже страшно. Все одни в кабинете сидели или уйдут куда-нибудь, долго их нет. А графиня все плачет. Потом узнала графиня, что беременна. "Левочка, — кричит, — не хочу, не хочу рожать, ты бросить нас хочешь, уйти!" А граф все что-то уговаривают. Конечно, я с маленькими тут же, все слышу. Это господа всегда думают, что мы ничего не понимаем, а мы во всем, как есть, бывало, разбираемся: кто с кем поссорился, да кто в кого влюбился… Потом поехали Софья Андреевна в Тулу к акушерке выкидыш делать. А акушерка говорит: "Нет, графиня, кому другому с удовольствием сделала бы, но вам, хоть озолотите, не стану. Случится что — беда!" Поездили, поездили графиня в Тулу, так ничего и не вышло. А уж чего-чего ни делали: и ноги в кипяток опускали, и ванну принимали, да такую горячую, что терпеть невозможно. А то, бывало, влезут на комод и давай оттуда прыгать, даже страшно станет! "Что вы, говорю, Софья Андреевна, делаете, разве можно, ведь вы можете так свою жизнь загубить". "Не хочу, — говорит, — няня, рожать, граф меня больше не любит, бросить нас, уйти хочет!" А сама все прыгают. Ну, не помогло ничего — родили:
Тоска сжимает сердце, в носу щекочет, но няня этого не замечает и продолжает свой рассказ:
— Вот тебе родиться, и граф ушел. Нет его! Графиня плачет. К ночи пришел, и ты родилась. Помирились. Родилась ты здоровая, большая, волосы черные, глаза — не разберешь какие, а большие. В доме все радуются, что девочка: давно не было девочек, все мальчики.
Самовар то затихает, то опять начинает шуметь. Няня встает и прикрывает его крышкой. На душе у меня немножко проясняется. Я довольна, что все обрадовались моему появлению на свет, и с нетерпением жду продолжения рассказа.
Удивительная биография дочери Л. Н. Толстого Александры. В первую мировую войну — сестра милосердия на фронте. После революции — полномочный комиссар Ясной Поляны, хранитель Музея–усадьбы. Затем — узница Лубянки. Ее лагерные записи — редкое свидетельство очевидца.Вторая часть книги — рассказ о Японии, куда А. Л. Толстая выехала в 1929 г. с лекциями об отце. Воспоминания об Америке, где А. Л. Толстая жила с 1931 г., где создала Толстовский фонд. В книге даны яркие портреты крупных исторических личностей, с которыми пересекались пути автора: Луначарский, Калинин, Сталин и др.Печатается по изданию: Александра Толстая.
Книга написана младшей дочерью Толстого — Александрой Львовной. Она широко использует документы, письма, тексты Толстого. Однако книга ценна и личными впечатлениями Александры Львовны. С большим тактом, глубиной и пониманием пишет она о семейной драме Толстых. А. Л. Толстая сумела показать на довольно небольшом пространстве, выбрав самое главное из необозримого количества материала и фактов жизни Льва Толстого, невероятную цельность, страстный поиск истины, непрерывное движение духа писателя–творца в самом высоком смысле этого слова.Печатается по изданию: Издательство имени Чехова, Нью—Йорк, 1953 годДанное издание полностью его повторяет, сохраняя особенности орфографии и синтаксиса автора.Ещё книги о Толстом (в т. ч.
Древнее Перу – это страна легенд. Одна из них – самая невероятная и вместе с тем удивительно правдивая – повествует о саде, украшавшем некогда столицу империи город Куско. Империя эта была самой могущественной, самой большой и к тому же самой многонаселенной из всех когда-либо существовавших у индейцев. Вместе с инками древнеперуанская культура, прошедшая путь чрезвычайно сложного развития, достигла своей блестящей вершины всего лишь за одно столетие.С падением империи Чиму инки наконец устранили своих самых последних соперников.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга воспоминаний австро-венгерского офицера о действиях речной флотилии на Дунае в годы Первой мировой войны. Автор участвовал в боевых действиях с момента объявления войны до падения Австро-Венгерской империи, находясь на различных командных должностях вплоть до командующего Дунайской флотилией.Текст печатается по изданию — «Австро-венгерская Дунайская флотилия в мировую войну 1914―1918 гг.» Л.: Военно-морская академия РККФ им. тов. Ворошилова, 1938 — с незначительной литературной обработкой, касающейся, главным образом, неудачных и архаичных выражений, без нарушения смысловой нагрузки.
Боец легендарного 181-го отдельного разведотряда Северного флота Макар Бабиков в годы Великой Отечественной участвовал в самых рискованных рейдах и диверсионных операциях в тылу противника — разгроме немецких гарнизонов на берегах Баренцева моря, захвате артиллерийской батареи на мысе Крестовый и др., — а Золотой Звезды Героя был удостоен за отчаянный десант в южнокорейский город Сейсин в августе 1945 года, когда, высадившись с торпедных катеров, его взвод с боем захватил порт и стратегический мост и, несмотря на непрерывные контратаки японцев, почти сутки удерживал плацдарм до подхода главных сил.Эта книга вошла в золотой фонд мемуаров о Второй мировой войне.
Впервые — Новый мир, 1928, № 9, с. 207–213. П. Е. Щеголев, всегда интересовавшийся творчеством и личностью великого русского писателя, посвятил ему, кроме данных воспоминаний, еще две статьи: "Популярность Толстого" (Вестник и Библиотека самообразования, 1904, № 4) и "Блондинка" в Ясной Поляне в 1910 году" (Былое, 1917, № 3 (25)), перепечатанную затем в его книге "Охранники и авантюристы" (М., 1930).Сборник избранных работ П. Е. Щеголева характеризует его исторические и литературные взгляды, общественную позицию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.