Жизнь, прожитая не зря - [84]

— Ну, так пошли скорей, — и Милан нетерпеливо потянул его к дому.

— У меня прямо руки чешутся. Мы это сейчас и сделаем.

— А яйцо подложим когда?

— Да сегодня же. Как всё будет готово, ты пойди и постучи в ворота к Сулейману, пусть он к тебе на улицу выйдет. А я в это время через забор залезу к нему в курятник, — и, подпрыгивая от нетерпения, давя ладонями комаров на спине и плечах, сверкая глазами, Закир пробрался в угол сада, где под черешней в куче мусора у забора хранилась баночка с раствором соляной кислоты.

Сказано — сделано. Через полчаса куриное яйцо с безупречно выведенной надписью на боку Закир сунул под крупную рыжую наседку в сулеймановском курятнике. А Милан в это время с таким простодушным, невинным видом выспрашивал у вышедшего на улицу горца, что же ожидает на том свете посетителей чрезвычайно размножившихся в последнее время в Городе Ветров публичных домов, что тот, воодушевившись, разразился в ответ целой проповедью.

Милан слушал внимательно, склонив голову на бок, во всём поддакивая, и продолжал оставаться серьёзным даже тогда, когда к ним вышел уже сделавший своё дело и потому довольный как слон приятель.

На следующее утро Закир проснулся рано от диких воплей на улице. Не сразу сообразив, что случилось, он протёр глаза и сел на кровати. До него доносился истошный голос Сулеймана:

— Яйцо!!! Яйцо!!!! Смотрите! Бисмил ляяхи ррахмаани ррахиим!!!!! Это знак Всевышнего!

Поняв, что проделка удалась, Закир подскочил весело, торопливо оделся и, даже не умывшись, выбежал на улицу. Посреди неё в клубах пыли, точно бесноватый, прыгал Сулейман и, дико выкатив глаза, размахивал рукой, сжимавшей куриное яйцо. Вокруг него уже собралась толпа зевак. Он бессвязно пытался им рассказать, как этим утром он нашёл чудесное яйцо с надписью под своей курицей, но у него ничего не выходило: слова застревали в горле, слюна текла по уголкам рта, тараканьи усы вздыбились. Сбежавшиеся на крик люди во все глаза смотрели на яйцо. Кто-то тянул к нему руки, желая потрогать, но Сулейман злобно щерился в ответ:

— Ты — грешник! Ты не достоин прикоснуться к величайшей святыне, посланной Всевышним! Её могут касаться только руки праведника, — кричал он.

Толпа разрасталась. Весть о том, что курица Сулеймана снесла яйцо, на котором написано «Аллах», мигом облетела весь район. Любопытные выскакивали из домов и бежали вслед за Сулейманом. Все толкались, кричали, переспрашивали друг друга.

— У-я-я-я-я!!! В-а-я-я-я!!! — неслось в толпе.

Местное бычьё уже громко орало: «Аллах Акбар!» и вскидывало вверх руки со сжатыми кулаками. Сулейман неистово метался по улице взад-вперёд, стучал в калитки, в окна, тараща глаза и размахивая рукой с зажатым в ней яйцом.

Но вдруг он свернул в проулок и ринулся по нему прямо. Проулок выходил на другую улицу, а та вела уже к большому оживлённому проспекту. Следом за ним бежало человек сорок. Встречавшимся по пути случайным прохожим Сулейман совал под нос яйцо и кричал что-то нечленораздельное, истошное, обильно брызжа слюной в лицо. Одни в испуге отпрыгивали от него как от помешанного, другие, уразумев, в чём дело, тоже кидались с криками следом.

Закир бежал вместе со всеми и отчаянно гримасничал, через силу давя разбирающий его хохот.

А толпа росла как снежный ком, и люди уже с рёвом мчалась по проспекту. Едущие навстречу машины останавливались, и водители тянули шеи наружу.

По пути ополоумевшие люди чуть насмерть не задавили какую-то старуху. Молодая женщина, катившая перед собой коляску с младенцем, лишь в последний момент успела отпрыгнуть в сторону.

— Что, больные все, да? С дурдома сбежали? — ошалело выкрикнула она им вслед.

Рубаха на Сулеймане промокла вся насквозь и плотно облепила тело. Несмотря на раннее утро, летнее солнце жгло уже вовсю. Но он не чувствовал ни жары, ни усталости. Его душа рвалась от восторга, благоговения, преклонения перед святыней. Казалось, сердце готово выпрыгнуть из груди и нестись вперёд по мостовой.

Сулейман не мог больше произнести ни слова — они давно превратились в вопли, визги, хрипы. Ему — ничтожному смертному, песчинке — Всевышний направил своё послание. Сулейману казалось, что душа его давно вырвалась из тщедушного, взмокшего, распаренного тела, что она уже давно там — внутри чудесного, божественного яйца.

Толпа неистовствовала:

— Яйцо! Яйцо!

— Там «Аллах» написано!

— Курица снесла!

— Это Всевышний людям знак посылает.

— Аллах Акбар! Аллах Акбар!

Сулейман добежал до оживлённого перекрёстка, заметался возле него, то выскакивая на проезжую часть, то возвращаясь обратно на тротуар. Машины невольно притормаживали, надрываясь гудками. Затем он повернул вдруг назад и помчался обратно. Толпа ринулась следом.

Глядя на всё это, Закиру сделалось страшно — только сейчас он осознал, во что ввязался.

Что, если кто-нибудь узнает, что на самом деле никакого чудесного яйца не было, что их попросту одурачили? Да эти фанатики разорвут его в клочья!

Он с ужасом представил себя в руках дикой, разъярённой толпы.

И тут же вслух поклялся, что он никому не скажет о своей проделке. Уж на Милана-то можно положится, этот — тёртый калач, не проболтается.