Жизнь прекрасна - [2]

– Что ты здесь делаешь днем? – вновь заговорил он.

Мать мельком взглянула через плечо на внучку, которая крутила руль старого “кадиллака” Эдит Верингтон.

– Почему юная леди не в школе?

– Ее имя Эрин, – тихо проговорил Дилан.

– Посмотри на нее. – Элен не успокаивалась. – Она грязная, волосы спутаны, под ногтями грязь. И она…

– Ма, – быстро перебил Дилан, – давай поговорим об этом в моем офисе. Посиди в машине, – обратился он к Эрин, – я скоро вернусь.

Он неторопливо прошел к дверям офиса, пытаясь успокоиться. Дилан прекрасно знал, что для матери он пропащий человек, сын, не оправдавший надежд. Он не шел ни в какое сравнение с братом и сестрой, которые легко могли купить любую фирму. Дилан постарался взять себя в руки, чтобы не сорваться и не нагрубить матери.

Включив свет, Дилан почувствовал неловкость от стоящей вокруг обшарпанной мебели. Диван еле держался в углу на детских кубиках, кожаные сиденья были изрядно потрепаны.

Забавно, но он никогда не замечал этого убожества, пока не зашла мать.

– Присядешь? – спросил он, обойдя лавку и поудобней усаживаясь в своем кресле.

– Спасибо, я лучше постою.

– Дело твое. – Он схватил карандаш с письменного стола и начал нервно крутить в руках. – У Эрин сегодня болела голова. Она пришла на работу со мной и немного подремала. Теперь она чувствует себя лучше, поэтому помогает мне.

– Отлично, но когда она почувствовала себя лучше, ты должен был отправить ее в школу.

– Мам. – Дилан пожал плечами – он уже привык к подобным допросам. – Урок начинается в час, а было уже около трех. – Вдруг его осенило:

– А откуда ты знаешь, что Эрин не была в школе?

Губы Элен Минстер мгновенно сжались.

– Я попросила секретаря в школе звонить мне, когда Эрин будет отсутствовать.

Терпение, только терпение, напомнил себе Дилан.

– Зачем ты это делаешь? – спросил он мягко.

– Дилан, начался новый учебный год. Эрин должна пойти по правильному пути. – Мать поморщилась. – Я не знаю, почему ты не хочешь отправить ребенка в пансион. Там ей дадут образование. – Она помолчала. – Тебе, к сожалению, образование не пошло впрок. В отличие от твоих брата и сестры.

– Общеобразовательная школа – лучшее для Эрин, – упрямо проговорил Дилан. – Все ее друзья учатся в Сосновой Роще. Она расстроится, если ее переведут в другую школу. Она может получить хорошее образование и здесь.

Дилан не хотел, чтобы его дочь чувствовала себя одинокой вдали от родных мест, как он в детстве, в пансионах. Ненавидя каждую секунду, проведенную далеко от друзей и семьи, он не мог ослушаться матери – до высшей школы, во всяком случае, когда над ним нависла угроза отчисления за драку. Это был прекрасный шанс сломить ее сопротивление и последние студенческие годы провести в родном городе.

– Да, – сказала его мать, – и она будет учиться со всеми отбросами, живущими в Сосновой Роще.

– Ты знаешь мое мнение на этот счет, – утомленно ответил он. – Эрин будет вести себя со всеми одинаково. Черный это, белый или желтый, богатый или бедный. Это научит ее общаться, пока она ребенок.

– Ну-ну. – Элен Минстер это явно не убедило, ее глаза зажглись боевым огнем. – В пансионе она будет брать уроки игры на пианино или заниматься бальными танцами, читать “Черного красавчика” и “Робинзона Крузо”. Ребенок будет носить кружевные платья и лакированные туфельки. – Она внезапно остановилась, сделав глубокий вдох, чтобы успокоиться. – Дилан, этому ребенку скоро исполнится десять лет. Она уже юная леди. Она не должна валяться под машиной с грязными и сальными от масла руками. Этот…, автосервис… – Элен произнесла эти слова так, как будто нож вонзился в ее сердце, – это не место для девочки. Не правильно, что ты разрешаешь Эрин ходить грязной, как обезьянка, у которой единственная цель жизни – подавать отцу отвертки или ворошить гнезда.

До этого момента его кулак спокойно подпирал щеку. Но когда мать сравнила его дочь с грязным приматом, ему захотелось выгнать ее к черту из магазина.

Дилан посмотрел в окно. Эрин склонилась над капотом машины. Козырек бейсболки повернут назад, локти и коленки в саже, хлопчатобумажные шорты и топ грязные и неряшливые. Сердце защемило в груди. Эта маленькая девочка – вся его жизнь. Его мир.

– Ребенку нужно женское влияние, – продолжала Элен. – И если она не получит этого в ближайшее время, будет поздно. Попомни мои слова.

Поздно для чего? А если его мать права? Вдруг он вредит Эрин, разрешая проводить все свободное время в магазине? Может, ей действительно лучше заниматься игрой на пианино и балетом?

– Ты должен отпустить Эрин со мной. Я научу ее быть истинной леди, – доказывала мать. – Ты хочешь вырастить из нее женщину, знающую себе цену? Ты хочешь ею гордиться? Не думаешь, что она должна получить от жизни больше, – она посмотрела вокруг с очевидным презрением на лице, – чем то, что может ей предоставить автомастерская Дилана?

Обычно его не трогало презрение, с которым мать относилась к его делу, Обычно он позволял ей упрекать его, выжимая при этом из него все соки. Обычно, но не сегодня.

– Подумай об этом, – твердо сказала мать. – Я стараюсь для Эрин, а не для тебя.