Жизнь под крылом смерти... - [6]

— Рассказывай дальше! — Продолжил процесс примирения тан Фальтигерн, рискнув вырвать руку из захвата, прижать сестру к себе и ещё раз погладить по голове.

— Знаешь… Мы стояли перед друг — другом, от него уже не как в замке, но все равно несло жутью, а поверх этого ледяного ветра он совсем не желал мне зла[7]. Я даже не столько вызывала у него желание, сколько забавляла, как маленький ребенок.

— Любопытно… — Уже совсем не играя, ни нашелся, что тут можно сказать тан Фальтигерн.

— При лагерной черни Вран меня позорить не стал, а вот в палатке, где мерзавец поставил условия приличного существования, сила его покровительницы ушла как вода в песок. Вот этот холод есть, и тут же его нет, и как будто никогда не было.

— Так…

— Да, брат, — кивнула женщина, — тогда я избавилась от последних сомнений, в чьих руках нахожусь. Умение скрывать дарованную силу первейший признак «Меченого», как нам с тобой известно. Но он был так вежлив, предупредителен и доброжелательно ко мне настроен, что тут же начала надеяться, что ошиблась. Этот поганец, не скрываясь меня, желал, но даже ни малейшего следа грязи в чувствах не увидела. Только под утро в ту ночь заснула. Все не могла понять, действительно этой Её силой от него тянет или только показалось со страху.

Тан Фальтигерн стимулируя продолжение исповеди, взял ладошку сестры в руки.

— А на следующий день ещё и его разговор с капитаном подслушала. Случайно. Когда ан Феллем меня ему предложил, опять страшно стало. — Женщина жалобно шмыгнула носом. — Фальти, ведь я ещё когда он предложил нам сдаться, догадывалась чьей силой он наделен!

— Не поздно ли носиком хлюпать? Ничего же не произошло?

— Да, не произошло. — Айлин на самом деле не плакала, так, немного расчувствовалась от воспоминаний. — И опять не знала, что мне думать, когда эти два говнюка начали плести, как я хороша, лен в приданое Врану принести могу и один Моран тому помеха.

— Он сам с ан Феллемом этот разговор завел?

— Там больше Лойх обо всём трещал, Вран посмеивался.

— Капитан ничего не знает про своего лейтенанта?

— Может быть. — Голос фрейи был задумчив. — А может быть знает его лучше, чем многие. Они друзья.

— У «Меченых Хелой» друзей нет. — Не задумываясь, ответил ей брат.

— Почти любой простой адепт Хелы пустил бы меня под нож во славу своей богини, — так же машинально вернула подачу сестренка. — попробовав или нет, неважно. Она ведь не только давать, но и отбирать силу у тех, кто ей плохо служит, любит. А Лойх бы, наверняка «от ран» умер, и рота бы Врану сама в руки упала.

— Хорошо, спорить не буду. Продолжай.

— Ты все и так понял брат мой. — Вздохнула дама. — Вместо ожидаемого насилия этот обаятельный мерзавец без всяких угроз начал за мною ухаживать. И Морана как раз в это время убили.

— Он убил?

— Нет. Той ночью он едва не убил меня. Едва успел остановить меч, когда я выбежала на него из темноты. Поймал за шиворот, накричал, чтобы я не смела высовывать нос из — под повозки пока бой не закончится и снова пошел убивать всех подряд…

— Так ли уж всех? — Не поверил тан.

— Всех, брат. Всех. Кнехтов, рыцарей, их лошадей, пеших, конных — без всякой разницы. Ему все было едино. Я видела. — Тут дама резко сменила тон. — Тем утром Моран умер у меня на коленях, тан Фальтигерн ап Шоннахт. Успев пожелать, чтобы нашла мужчину, который сумеет сделать меня счастливой и позаботится о нашей кровиночке как родной.

— И ты решила, что фер Вран этот мужчина? — Тан Фальтигерн предпочел задать вопрос как можно более нейтральным тоном и на всякий случай расслабив сестричку, очередной раз погладив по голове и почесав за ушком. Возвращение скандала ему совершенно не улыбалось.

— Совсем не сразу. Веришь ты в это или нет. Я долго его не понимала. Не могла поверить, что вижу у слуги Хелы настоящие чувства, а не игру хорька с мышью. Пока он меня не спросил, не жалею ли, что не сбежала, пока все сражались и, было не до меня. Прямо на том речном обрыве, где он сам же спрятал меня перед сражением.

— Благородно давал возможность сбежать? — Тан цинично усмехнулся. — Не верю.

— Совсем нет. Но я могла попытаться. Слуги были под боком, если они бы сумели отвлечь охрану, наверное, могло повезти.

Тан Фальтигерн решил потратить немного времени на раздумья.

— То есть ты сейчас намекаешь, что барон не зря назвал меня дураком?

— Я хочу сказать, дорогой брат, — ещё совсем недавно полный грусти и тоски голос женщины в очередной раз лязгнул сталью, — что я до сих пор в ярости! И ты очень пожалеешь, коли не уберешь из — под моего порога ту кучу дерьма, которую посмел высрать!

— Сестричка, что за грязная ре…

— Мне пришлось какое — то время жить среди наемников!

— Айлин, ты понима…

— Фальтигерн ап Шоннахт! — Как бы ни вдвое подняла дама уровень децибел в своем голосе. — При одной только мысли, что он решил, что это я тебя на него натравила, мне очень хочется кого — нибудь задушить!

— Это будет очень непросто, — сдаваясь, вильнул взглядом любящий брат. Состояние, в котором находилась Айлин, было ему знакомо. Спорить с ней сейчас означало бы только ещё более задолжать.

— Но в твоих интересах, — сестра, будучи мудрой женщиной, удовлетворившись успехом полных злобы угроз, поспешила закрепить их задабриванием. Даже по голове погладила, точно также как он ее саму перед этим. — Братец, ты же и сам не хочешь оставить за спиной такого врага?