Жизнь по-американски - [240]

"Я верю, что в настоящее время в отношениях между США и СССР открываются новые возможности. Мы обязаны этим воспользоваться. Вы знаете мою точку зрения на то, что такие возможности существуют во всех сферах наших взаимоотношений, включая гуманитарные, региональные, двусторонние аспекты, а также контроль над вооружениями. Для достижения большей стабильности нет более важной темы, чем двусторонние переговоры по контролю над вооружениями в Женеве. Наши представители имеют весьма гибкие инструкции по работе с вашими делегатами в целях выработки проекта соглашений, которые могли бы привести к радикальному сокращению и, что является нашей общей целью, ликвидации ядерного оружия. Используя новые возможности, мы должны тщательно избегать ситуаций, которые могут серьезно повредить нашим взаимоотношениям. Помимо личной трагедии этого храброго офицера, данный акт представляется многим в нашей стране лишь как еще один пример советской военной деятельности, которая угрожает свести на нет все наши усилия по формированию устойчивых, более конструктивных отношений на долгий срок.

Хочу, чтобы Вы также знали — я лично придаю большое значение тому, чтобы мы предприняли шаги по предотвращению рецидивов этой трагедии, и надеюсь, что Вы сделаете все, что в Вашей власти, для недопущения подобных действий в будущем.

Как Вы знаете, я надеюсь на личную встречу с Вами в любое удобное для обеих сторон время. Вместе с тем я убежден, что мы сможем создать важный политический стимул, о котором Вы упоминаете в Вашем последнем письме, к более конструктивным и стабильным отношениям между нашими двумя странами.

В заключение разрешите отметить, сколь ценной для меня является наша переписка. Более подробно напишу в ответ на Ваше последнее письмо. Я надеюсь, мы сможем продолжить доверительный разговор в будущих письмах, пытаясь установить более устойчивые отношения между нами и двумя нашими странами.

С уважением, Рональд Рейган

4 апреля 1985 года".

Впоследствии Советский Союз обнародовал заявление, в котором говорилось, что советским часовым в Восточной Германии приказано не применять смертоносное оружие против американцев — воодушевляющий сигнал из Кремля. Но почти в то же время Горбачев встретился с Даниэлем Ортегой и пообещал продолжать оказание советской финансовой помощи сандинистам. В ответ мы объявили эмбарго на торговлю США с Никарагуа. В мае министр торговли Мак Балдридж выехал в Москву, чтобы обсудить возможное увеличение объемов торговли между нашими странами. Я решил использовать его поездку и напомнить Горбачеву, что, поскольку мы все еще надеемся на улучшение отношений, хотелось бы ожидать добрых дел от Москвы до подлинного потепления наших отношений — дел, охватывающих широкий круг вопросов: от разрешения эмиграции советских евреев и гонимых христиан до прекращения советского вмешательства в Центральной Америке. В послании, которое вез Мак, говорилось: "Хотя я верю, что мы могли бы сейчас предпринять некоторые действия, способствующие развитию торговли, я сомневаюсь, что основополагающие изменения в наших торговых отношениях могут произойти без параллельного развития других аспектов наших взаимоотношений".

Почти в это же время Джордж Шульц сказал мне, что устал и хотел бы уйти в отставку до конца лета. Я ответил, что с тех пор, как он занял пост государственного секретаря, я никогда не представлял себе, что кто-то кроме него может выполнять для меня эту работу. Хотя, добавил я, если он действительно хочет уйти, я не буду держать зла на него. Я сказал также, что он мне действительно нужен, особенно для того, чтобы участвовать в нашей новой попытке договориться с Советами. Мне кажется, я убедил его в том, что он был очень нужен мне для реализации наших планов по улучшению отношений с русскими, и как раз накануне отъезда в Женеву на встречу с Андреем Громыко Джордж согласился остаться на своем посту. Я попросил его порекомендовать Громыко рассмотреть возможность организации встречи на высшем уровне в середине ноября в Вашингтоне, и, если следующая встреча состоится, мы могли бы провести ее в Москве. Если Советы будут настаивать на проведении нашей первой встречи на нейтральной территории, я бы предложил Женеву.

На десяти страницах ответа на мое предыдущее письмо Горбачев подтвердил мои умозаключения о том, что с ним трудно будет иметь дело, а также мое подозрение, что он разделяет многие заблуждения своих предшественников об Америке. Все же письмо Горбачева показало, что он занялся вопросами улучшения наших отношений и уменьшения угрозы ядерной войны так же серьезно, как и я. Касаясь некоторых моих претензий по поводу советского авантюризма в Центральной Америке и других частях света, Горбачев писал:

"В отношении третьих стран мы никому не навязываем ни своей идеологии, ни своего общественного строя. И не надо нам приписывать того, чего нет. Если без дипломатических ухищрений поставить вопрос в том плане, кто способствует международному правопорядку, а кто действует в ином направлении, то получается, что именно США оказываются на стороне группировок, выступающих против законных правительств. А прямое давление на правительства, политика которых не устраивает США? Примеров и тому и другому достаточно на разных континентах…